Кровь и впрямь льется рекой, или Брунгильде так кажется? Она моргает. Моргает еще раз. Понимает, что дело в том, что кровь из брови заливает глаза и лишь от того все поле боя кажется кроваво-красным. Девушка утирает лицо в перерыв между очередной схваткой, утирает еще, когда левую руку выше локтя пронзает боль. Хорфагер морщится, но не издает ни звука, тотчас же отражая очередной удар ловдунгского ублюдка, что нападает на нее с мечом. Шаг вперед, в сторону, разворот, удар. В брюхо. Меч противника слабо ударяется о щит и мужчина растерянно глядит на рану у себя в животе, падая на землю. Брунгильда смотрит равнодушно, потому что она видела такое тысячу раз, если не больше. И эта смерть – не первая для нее. Думать о смерти и чувстве вины на войны – стать следующим убитым. Брунгильда это знает и потому она встречается мечом с очередным противником, кажется, многим сильнее, чем она сама, потому что несколькими ударами он едва не заставляет ее выронить меч. Благо, что чье-то лезвие втыкается ему в грудь, пронзая насквозь. Брунгильда поднимает глаза и видит перед собой широкоплечую фигуру отца, что скользит по дочери лишь мгновение.

   Она не успевает сказать ему ни слова, потому что враг наступает с новой силой. Им велено удержать замок и город за холмом, они знают, что ни то, ни другое не выдержит осады. Вокруг города нет ни рва, ни стен, которые только начали строить, не ожидая, что Ловдунги вообще когда-нибудь дойдут до этой местности. Опасно недооценивать противника. Опасно переоценивать себя. Но их дело маленькое. Сражаться и выполнить приказ. Король обещал прислать подкрепление и оно должно было прибыть еще сегодня на рассвете, но никого не было. Преимущество, что они имели, находясь на холме, было преодолено численностью врага. Подкрепление им в самом деле бы не помешало, потому что враг теснил их с полудня и поле было полно убитыми и ранеными. Если они хотели выжить, они должны были отступать к городу. Сейчас.

   Брунгильда бьется из последних сил, но не сдается, потому что не может подвести отца, потому что это то, к чему ее готовили, потому что смерть лучше плена, или позорного проигрыша. У нее рана на руке, бесчисленное множество царапин и теперь чей-то клинок вонзается ей в ногу. Она вскрикивает, опуская взор, отмечая, что зря положилась на волю Богов и не добила очередного ублюдка. В мгновение ока девушка исправляет это досадное недоразумение, пронзая его мечом и прикрывается от удара щитом, от которого уже немела рука. Девушка, чувствуя, как силы покидают ее с каждым мгновением, убирает меч в ножны и берется за легкий топор. Она буквально рубит им во все стороны, не разбирая лиц, не разбирая людей, зная лишь, что врагов слишком много, чтобы она не рисковала попасть в одного из своих.

   - Отступаем! – слышится со всех сторон и Брунгильда хмурится, делая несколько шагов назад. Она считает это недостойным в силу юношеской глупости и юношеской же горячности, но приказам командиров принято подчиняться. Трубят отступление и девушка оказывается с каждым шагом все дальше и дальше от места битвы. Она понимает, что отступление удалось и их не преследуют, как только перестала спотыкаться об тела, но почему враг не решается добить их, не понимает. До тех самых пор, пока вдалеке не слышится чужой рог и не показываются знамена союзников. Брунгильда без труда узнает флаги дома своего будущего мужа, потому что вынуждена была многое узнать и прочитать о нем, прежде чем встречаться.

   Со всех сторон слышатся воодушевленные крики. Воины уже начали терять надежду, когда обещанное подкрепление все-таки оказывается там, где ему должно быть. Отец командует построением и Брунгильда хромает к своему месту, никому не давая понять, что с нею что-то не так. Хоть отец и говорил, что один слабый и раненый боец способен подвести всех, она считает, что подведет всех больше, если теперь отступит.

   Они идут в наступление со свежими силами, едва успев отойти. Враг готов биться с новой силой и Брунгильда сжимает топор в руках посильнее. Стоило послушать старших и сменить кожаный доспех на кольчугу, но сейчас думать об этом поздно. Потому что еще один удар тотчас же отправляет ее в объятия черного беспамятства.

   Она успевает очнуться несколько раз, глухо скуля от боли и беспомощности. Впрочем, отец говорил, что боль – главное свидетельство того, что ты жива. Пить хочется неимоверно и в перерывах между очередным беспробудным сном, девушка глотает воду, что ей подносят, с особой жадностью. Отец говорил, что тот, кто пьет – обязательно выживет. Раны жгут нещадно, когда их обрабатывают и Брунгильда вскрикивает, но сжимает зубы. Она теряет сознание снова и снова, снова и снова, снова и снова. Отец говорил, что во сне силы восстанавливаются быстрее и выздоровление наступает стремительнее. В таком случае, ему надлежит наступить поскорее, потому что чувствует девушка себя совершенно отвратительно.

   Брунгильда приходит в себя на рассвете четвертого дня после битвы и пьет из рога, что ей подносят с такой жадностью, будто готова осушить моря. Ее раны зашиты и обработаны, кажется, благословлены жрецом на скорое заживление. Несмотря на это, девушка с трудом поднимается на ноги и позволяет оруженосцу помочь ей одеться. Накидывает на плечи шубу, скрепляя ее фибулой и выходит из своего шатра. У огня в темноте сидит группа воинов и девушка уверенно направляется к ним, желая попросить еды и занять себя интересной историей.

   - Лорды, - хрипло произносит она, коротко кивая головой и усаживаясь у костра на место, которое ей уступили, - Найдется ли мяса и добрый сказ?

В желудке так предательски урчит, что Брунгильда тотчас же понимает, что мяса и эля ей теперь хотелось бы куда больше доброго сказа. Она занимает предложенное ей место в группе воинов, часть которых ей хорошо знакома, а часть, очевидно, принадлежала тем, кто привел им помощь. Да, об этом она слышала какие-то обрывки в промежутках между своим беспамятством и знала, что помощь подоспела очень вовремя, потому что в противном случае, они бы все уже были убиты. Но Брунгильда была жива, раны ее затягивались, мясо и эль казались яством Богов, а улыбки и доброта воинов – лучшим подарком. Она улыбается тем, кто улыбается ей, приступает к трапезе, ничуть не пытаясь строить из себя леди. В дополнение к тарелке с мясом ей приносят и хлеба и она активно и с аппетитом ест, слушая, однако, все то, что посчитают нужным ей рассказать.

   Брат ярла Холланда, значит? Что ж, как уж так вышло, что познакомиться с родственниками супруга довелось раньше, чем с ним самим? Да на все воля Богов. Коль пожелал того Херьян, то так тому и быть. Обстоятельства теперь располагали, особенно с учетом того факта, что, по словам воинов, перед нею сидел человек, который спас ей жизнь. Отвечать девушка не торопилась. Во-первых, потому что ела, а во-вторых, потому что смотрела: внимательно, пытливо, настороженно. Словно бы пыталась понять, что за человек перед нею, спас ли из добрых побуждений, или из корыстных? Известно было лишь Богам. Но здоровяк, определенно, походил на человека отнюдь не злого, может, даже благородного, хотя последнее не имело для Хорфагер значения. Те места, откуда она родом, чтили в куда большей мере человеческие качества, а не происхождение. Как бы знатен ты ни был, но если ты не в силах позаботиться о своей жизни, взяться за меч, а в мирное время – за плуг, никто не пощадит тебя, никто тебя не спасет. А подлость была хорошо известна и благородному человеку, и простому бонду. Как, впрочем, благородство и честь.

   - Приветствую и тебя, Бальдр Скъельдунг, - она прижимает раскрытую ладонь к груди и, глядя исподлобья, склоняет голову перед мужчиной, приветствуя его как надлежало, с учетом ее состояния и невозможности быстро и резво подняться на ноги, - Благодарю тебя за помощь. Это был не самый мой удачный бой. Как, наверное, и у многих из нас, - девушка опускает глаза, тихо шепча молитву по усопшим и все у костра замолкают, выражая почтение тем, кто уже ушел к Всеотцу и теперь пирует в его чертогах, преисполненный вечной славой. Им всем повезло меньше.

   - Пусть Вальгалла примет их всех, - говорит Брунгильда и поднимает кружку с элем. Они не ударяются одна о другую, потому что речь идет о поминании усопших и пьют молча, но затем вновь заходятся в веселой болтовне, рассказывая Брунгильде о том, как все было, когда она уже не смогла сражаться. Она слушает внимательно, потому что эти разговоры содержали стратегически важные данные, которые имели значение для понимания ситуации. Значит, они все-таки удержат город? Хвала Богам! Последнее время девушка только и слышала от отца, как важно им справиться с этой задачей до прихода подкрепления. Что ж, подкрепление пришло, они победили и сейчас казалось, что ничего важнее просто не может существовать. Пожалуй, так оно и было. Кроме, разве что, того, что как только в город приедет король, их с женихом, которого девушка никогда еще не видела, поженят в местном храме.

   - Значит, брат ярла Холланда? – уже куда оживленнее обращается Брунгильда к Бальдру, внимательно на него глядя и продолжая попивать эль, - Мы вскоре станем с Вами родственниками, Бьёрн. Мне предстоит выйти замуж за Вашего брата, и я смею лишь надеяться на то, что он такой же надежный и свирепый воин, как Вы, - девушка тихо смеется, хотя в ее шутке есть лишь доля шутки и на самом деле она бы и впрямь отдала бы предпочтение грозному воину, а не напыщенному южному ярлу, который ничего не умел. Последнее, конечно, было преувеличением, сразу по трем причинам. Во-первых, Брунгильда знала, что ярл Холланд был вовсе не южным ярлом, во-вторых, потому что отец бы никогда не отдал ее за такого, а в-третьих, потому что слухами земля полнилась и многое, что Брунгильда не должна была знать, она уже знала по рассказам других людей. Ничем дурным девушка это не считала. Ее любопытство было вполне естественным, хотя, безусловно, она была благодарна отцу, что тот выдает ее не за старика и не за урода, судя по услышанному.

   - Думала, что познакомлюсь с женихом и его родственниками при других обстоятельствах, конечно, - поднимая кружку эля и наливая себе еще из кувшина, - Но, Богам лучше знать, как и когда устраивать нужные встречи. Кто знает, что было бы со мной, не окажи Вы мне помощь так вовремя и так эффективно? – вопрос был риторическим, ведь они оба прекрасно знали, что тогда было бы, - Выпьем же за знакомство и за добрые семейные отношения. Начало им положено достойное. Я многим обязана. А моя семья, Хорфагеры, и я сама, всегда помним о своих долгах и всегда их платим.

Отредактировано Brynhildr Hárfagri (2019-03-27 07:48:15)

[indent] Вопреки тому, что Брунгильда спрашивает о своем будущем супруге, она многое о нем знает. Увы, не лично, но слухи и молва никогда не оставляли ярлов и семью Скъельдунгов, потому что росли в этом доме достойные воины, свирепые и яростные. Это было хорошей характеристикой, доброй молвой, которая должна была оставить у невесты хорошее впечатление, да только прибыла она из сурового северного края, где было немало своих свирепых воинов, жестоких сражений и кровопролития. А потому, удивить ее свирепым воином было чрезвычайно сложно. Да и в семейной жизни, если не касаться вопросов фамильной чести, важна была не свирепость воина, а его человеческие качества, его отношение к женщинам, его восприятие хозяйки дома, его видение семейной жизни.

[indent] Однако же, было принято считать, что женщине об этом задумываться не должно. Брак организовывал отец и договаривался с женихом напрямую, ему и было виднее. Если же Брунгильда поймет, что этот человек ей вовсе не подходит, если он будет оскорблять ее, обижать и не давать спокойной жизни, она всегда могла попросить защиту у своей семьи, прежде, вернув супругу ключи от его дома. Брунгильда была готова и к подобному исходу тоже, ибо мужа, как мужа, не знала вовсе и не имела представления о том, что ждет ее после брака. Но она знала, что семья никогда не откажет ей в помощи, что они не позволят ей навредить, обидеть ее и сделать с нею нечто предосудительное. Отец любил ее. Брунгильда была достойной дочерью. И должна была стать достойной женой.

[indent] - Я почту за честь войти в вашу семью и обрести в ней такого брата, как ты, Бальдр, - девушка улыбается, склоняя голову и вместе со всеми поднимает кружку, когда в ее честь произносят тост. Она отпивает, но совсем немного, потому что не видела в эле ничего, кроме способа утолить жажду, а пить сейчас не хотелось. Есть хотелось многим больше и девушка утоляет голод, провожая Бальдра взглядом, не имея никакого понятия, что за дела его занимают теперь. Они были еще слишком мало знакомы, чтобы она в силах была распознать в нем, в его словах обиду ли, тревогу ли, смятение. Да и с чего бы? Им ведь довелось провести всего несколько минут вместе. Какие эмоции мог испытывать незнакомый человек в отношении нее? Как бы там ни было, но на свой счет происходящее Брунгильда не принимает и остаток ночи, почти до самого утра, проводит в разговорах с другими воинами, в обсуждении битвы и еще предстоящих, а затем уходит спать обратно к себе в палатку. Их ждали недели мира. И в эти недели ей предстояло стать женой человека, которого она никогда еще не видела.

[indent] Хафдан пребывает в лагерь даже раньше, чем они ожидали. Говорят, он оставил часть своего отряда позади, говорят, он велел готовить родовой замок в четырех днях пути, говорят, он гнал коней, чтобы увидеть свою невесту раньше. Брунгильда не знает, что из этого правда, но чувствует себя растерянно и глупо, когда стоит в одной нижней рубахе посреди палатки и умывает лицо, а внутрь, без предупреждения и без спроса врывается мужчина. Служанки тотчас же накрывают госпожу плащом, а она не сразу понимает, что именно происходит и широко распахнутые глаза встречаются со взглядом, который кажется ей знакомым. Да, она видела такой же у Бальдра всего неделю назад.

[indent] - Ярл Скъельдунг, - девушка склоняется перед своим женихом и он, на несколько мгновений, кажется ничуть не менее растерянным, чем сама Брунгильда, смущаясь своего поведения и того, что ее напугал.

[indent] - Миледи, - хриплый голос ничуть не напоминает Бальдра. Зато в нем безошибочно узнается сталь волевого человека, которого девушка видит перед собой, - Прошу простить мое вторжение, прошу простить, что смутил Вас. Просто я так много слышал о Вас и услышал после прошедшей битвы, что мне не терпелось Вас увидеть, - он коротко усмехается и склоняется перед девушкой многим ниже, чем позволяло его положение, - Вы еще прекраснее, чем Вас описывали. И я вижу, что мне не солгали, когда сказали, что мне достанется самая яростная дева-воительница во всем Эргерунде. Это – огромная честь, - мужчина всем видом искупает свою вину за внезапное вторжение и поведение недостойное женщины, которую собираешься взять в жены.

[indent] - Что ж, - чуть дрожащим голосом отвечает Брунгильда, поправляя на плечах свой плащ, - Нам вскоре предстоит стать мужем и женой. Так что, будем считать, что этого инцидента не было. Рада нашему знакомству, ярл. Однако, не забывая о собственной скромности и чести, прошу Вас меня оставить. Я оденусь и мы сможем увидеться в шатре моего отца, - спокойно и ровно отвечает Брунгильда, встречая улыбку своего жениха своей собственной.

[indent] В шатре ее отца они не увидятся. К моменту, как девушку успеют полностью одеть, отец сам придет к ней и велит собираться: они отбывают в родовое гнездо ярлов Холланд, где и состоится бракосочетание. Треть лагеря отправится с ними, торжество посетит сам король. Свадьба была лучом надежды посреди извечной бойни, свадьба обещала новое начало, которого так ждали в Эргерунде много лет. Ярлу Холланду предстояло показать себя весьма щедрым хозяином.

[indent] Четыре дня пути пролетели очень быстро. Брунгильда спешилась во дворе замка и передала поводья конюшему, оглядываясь. Да, ей предстояло стать хозяйкой весьма обширных владений и замка, в котором слишком явственно не хватало женской руки.

[indent] Ей выделили покои на втором этаже и позволили оставить четверых своих служанок, даровав еще двух. Замок гудел, готовясь к свадьбе и Брунгильда не стала исключением. Утром она отправилась купаться на реку, хотя вода здесь была ледяная, потому что лилась из самых гор. Она долго брызгалась вместе с одной из своих придворных дам, но к вечеру ей все равно приготовили ванну с травами и бесценными предметами, которых  в Эргерунде было днем с огнем не сыскать, но которые были присланы будущим мужем. Мыло, ароматные масла, диковинные травы и нечто, чем надлежало мыть волосы. А еще серебряный гребень с инициалами дома Холланд и новое платье. Достойное начало для брака, который грозил обернуться бурей. 

[indent] - Бальдр, - уже давно закончив купаться, просушив волосы и переодевшись в чистую, но не новую одежду, Брунгильда вышла на балкон коридора между комнатами. Она не ожидала застать здесь брата короля, но за неимением многих близких людей рядом, была рада и ему, - Вы тоже здесь? Я рада Вас видеть, - опираясь на периллу, улыбается девушка, - Здесь так тепло и тихо. Никак не могу привыкнуть к теплому лету и ночной тишине. В Файфе все было иначе.