Вдохнув, Кай отложил в сторону письмо, что этой ночью доставили для него с Драконьего острова. Как он и предполагал, узнав о смерти старшего сына, Олиран, вместо того, чтобы предаться положенной скорби, стал мутить воду, настраивая Совет против Первого Маршала, но в большей степени против Авалона. По тем данным, что сообщались в письме, Эдмунд обвинял соседа в бездействии и провокации, в том, что герцог и Верховная, оставили их, Всадников, разбираться с чужими проблемами в одиночку, оказавшись не способными решить их сами. И что «если уж Авалон нанимает Орден разгребать за собой, то пусть платит за это!» Идиот. Кто как не Авалон помогал им все эти годы? Кто поставлял им продовольствие, жрецов и все-то, что было необходимо для выживания? Разве не авалонцы спасали их, отдавая за символическую плату то, что могли бы продать куда дороже тому же Аргайлу или Эргерунду? Да, Всадники на драконах патрулировали границы Авалона, но скорее для успокоения собственной совести, чем из необходимости. Кайдену и самому было куда спокойней на душе, считай он, что таким образом, защищая границы, отдает долг жителям Авалона.
И вот теперь, когда они едва избегли одной катастрофы, затеянной авалонским идиотом, на Драконьем острове нашелся свой! Допустить подобного Кайден не мог, а значит, нужно было возвращаться и решать все на месте, несмотря на то, что более всего Первому Маршалу хотелось теперь побыть с семьей. С вернувшейся к нему из-за границы тьмы Реджиной и их малышами.
- Папа, папа, папочка! – радостно кричит Адора, вбегая в комнату и тут же забираясь к отцу на колени, давно и прочно застолбив за собой это право вперед братьев. – А мы собираемся с няней на ярмарку. Ты пойдешь с нами?
Кай рад обществу дочери и спешащих за ней сыновей, но именно теперь ему нужнее всего поговорить с Гэбом, обсудить сложившуюся ситуацию. Предупредить, что ничего еще не кончилось и очень может быть, выиграв одну битву, они все так же могут проиграть войну.
- Нет, ласточка, - качает он головой, гладя дочь по длинным волосам. – Мне нужно поговорить с дядей Гэбриэлем. – видя, как погрустнела малышка, Кайдену и самому становиться грустно. Адора вообще обладала талантом вить из окружающих веревки одним лишь выражением своих невероятных по красоте глаз. Достаточно было посмотреть, как братья, Сумар, да и сам Кай, подчас не могут устоять, исполняя любой каприз малышки, только бы она вновь улыбалась, чтобы понять, у Адоры большое будущее относительно покорения сердец. Мужских в особенности.

Разговор с герцогом не занимает у Аркелла так уж много времени. Выйдя из кабинете, он уже точно знает, что этой ночью им со Скарой предстоит полет до Драконьего острова. А там… Впрочем, Кай не оставляет надежды на то, что Эдмунда все еще можно образумить, уговорив отказаться от своих притязаний и остудив в нем эту бессмысленную, опасную жажду вражды с Авалоном. Но в глубине души, он знает, что его родич упрям и несговорчив. Что поделать? Это их семейная черта. Но если Каю волей неволей пришлось учиться договариваться, то Олиран себя подобной наукой никогда не обременял. А значит, шансов на успех, что все удастся уладить миром, было немного.
Но прежде чем отправляться в путь, Аркелл хочет провести еще немного времени с женой, тем более, что часть разговора с Гэбом касалась вовсе не войны и политических проблем, но темы куда более приятной. Возможной свадьбы Ригана и Идунн. «Возможной», потому что пока не было получено согласия самих детей, а женить их между собой насильно никто не планировал. Все, что могли пока родители, это обсудить общие детали, сойдясь на то, что данный союз был бы не просто удачным, но еще и выгодным.
- Реджина, - зовет Кайден, заходя в покои, что когда-то принадлежали матери Верховной, а с некоторых пор были открыты специально для Реджины. – Птичка?
Здесь никого нет, в чем маршал убеждается, обойдя все смежные комнаты и лишь затем глядя в окно, что выходило во внутренний сад замка. Корбу сидит на скамейке и, Кайдену сложно рассмотреть с таковы высоты, щуриться на не по-зимнему яркое солнце. Но вот ее расслабленная фигура вздрагивает и голова резко поворачивается в сторону. Проследив за взглядом жены, Аркелл хмуриться. По дорожке к ней бежит Айден, а за ним, едва поспевая няня с которой дети должны были бы гулять на ярмарке. Но Айден здесь. Няня с ним. А где Роланд и Адора?
Тревога и ощущение грянувшей беды столь явственно поднимаются в душе Аркелла, что не долго думая, он выбегает из покоев, спеша спуститься по извилистой лестнице во внутренний сад. Когда он оказывается под открытым небом, Айден уже на руках к матери, а та смотрит на сжавшуюся в три погибели няню точно ястреб на мышь.
- Папа! – кричит Айден, заметив отца, и едва только Кай оказывается ближе, как ему со всей ясностью становится виден испуг и расстройство на личике сына.
- Что случилось? – спрашивает он, погладив младшего из своих детей по темным кудрям. – Где Роланд и Адора? - суровый взгляд пронзает плачущую женщину, что начинает заламывать себе руки, оправдывая непростительную (и не первую) халатность. - Сейчас же прекрати реветь! - одергивает ее Кай, морщась от брезгливости. - И отвечай, где наши дети?

Никогда в жизни Роланду не приходилось переживать столь чудовищное ощущение полной беспомощности и отчаяния, какое он испытал, оказавшись во власти зловещей тишины разрушенного дома. Их с сестрой оставили в совсем небольшой темной каморке. Оставили в одиночестве, охваченных мучительным ожиданием своей участи. Помещение явно служило когда-то небольшим хранилищем, но сейчас в комнатке не было ничего кроме кучи какого-то рваного  облезлого тряпья и стула, стоявшего у стены. И лишь слабый свет, сочившийся через единственное маленькое решетчатое окошко, давал надежду. Надежду на то, что Роланд спал и видел сон. Лишь ночной кошмар, чудовищное видение. Но и только.

Мальчик прикусил губу. Все его чувства были обострены до предела. Ему даже казалось, что здесь даже холоднее, чем было на улице. От холодного воздуха саднило горло, леденило сердце и легкие.

- Роланд, это все моя вина! Прости меня.. – Вдруг произносит Адора, сжавшаяся под стулом, так и не проронив ни единой слезинки. Сестра очень сильная, - думал мальчик, сгребая груду тряпья с угла и садясь перед ней на корточки.

- Нет. – Отрицательно покачал головой. – Это плохие люди! – Проводя глазами по комнатке, останавливается на.. – Вот! Это будет нашим оружием. – Взял с пола небольшую палку. – А это.. – показал пальцем на стул. – Нашей крепостью! Помоги мне! – Роланд подал сестре руку, чтобы помочь встать, и дал ей в руки другой конец большущей тряпки. – Давай перекинем через стул.. – Сказано – сделано. – Забирайся! Ты же помнишь, как в рассказах папы о великих битвах? У нас есть крепость. Есть оружие. То-то удивятся плохие люди! Мы выдержим любую осаду и дождемся под-кре-пле-ния! - Проговорил медленно по слогам таинственным голосом, словно это все лишь игра.

Хоть в глубине души Роланд и понимал насколько это глупо, но стул представлялся ему сейчас пусть ненадежным, но все же убежищем. Поэтому долго не думая, он залез во внутрь, оборачивая вокруг них с сестрой оставшиеся тряпки, чтобы стало потеплее.

- Вот видишь, уже не так страшно.

- Но тут темнее! И пыльно. Не хочу тут сидеть, хочу к маме!

Он глубоко вздохнув и плотнее закутал плачущую сестру в своеобразное одеяло. Кругом и правда царил мрак. Роланду казалось, что весь этот разрушенный дом был наполнен беспощадными врагами, которые тайно следили за каждым их движением. Молча и терпеливо дожидались какого-то сигнала. Поэтому мальчику было спокойнее, скрывшись под толстым слоем покрывал от чужих взглядов, тем более, что он прекрасно видел дверь через отверстия ткани. Он старался уловить малейший звук, движение, даже колебание воздуха – все, что могло им помочь, ведь он совсем не знал, что делать. Все выглядело таким заброшенным в доме, мрачным, темным, от него так и веяло чем-то угрюмым и зловещим.

В какой-то момент ему показалось, что сгустилась в комнате тьма. Мог бы поручиться, что даже пятен света на полу стало меньше! Роланд прижал к себе сестру. Он словно наяву видел через щелку, как в кромешной темноте над ними склонилась чудовищно огромная черная фигура. Мальчик с замирающим от страха сердцем всматривался, немигающим взглядом, в темноту комнаты. Он не ослабил внимания, не рискнул отвести взгляда даже тогда, когда понял, что в комнате никого нет кроме них двоих, когда понял, что ему лишь привиделось. Ни шелеста шагов, ни звуков речи - ничего, ни души вокруг. Все тот же затхлый и пыльный воздух.. Вдруг окружающее их безмолвие нарушил хриплый звук. Роланд вздрогнул.

- Адора, тебе все еще холодно? – Мальчик обеспокоенно смотрел, как кашляла сестра. - Подожди немного. Там еще лежали тряпки. Я быстро! – Не слушая, как девочка просила не уходить его из их убежища, мальчик поторопился достать для сестры того, что поможет ей не заболеть. Он очень беспокоился. Это мысль и придавала ему смелости.

Стараясь не шуметь, он напряженно двигался вперед, остановившись на пару мгновений у двери. А вдруг… Он осторожно потянул руку к двери, в отчаянии рванул ее на себя, но гораздо сильнее, чем намеревался. Раздался скрип, раздавшийся в тишине комнаты, словно гром. От страха у него подогнулись колени. Мальчик поторопился выполнить задуманное, тем более, что дверь оказалась заперта, и вернуться к сестре.

- Братик, что это такое?

Роланд напрягся. Шаги! В такт шагам до слуха доносились чьи-то хрипы – ну ни дать ни взять как отдышка старика, - думал мальчик. Но теперь среди звуков было и что-то тяжелое, что-то, что передвигалось волоком по полу. И тут звук шагов стих. Как ни странно, эта тишина напугала мальчика сильнее. Но тут прозвучало.

- Детки спрятались от тетушки? Как не хорошо.

Мамочка, папа, где же вы? Почему так долго? - проносится мысль в голове, прежде чем разрушается их крепость-убежище.

Отредактировано Roland Corbeau (2019-04-02 17:44:44)

- Кто же тебя удержит, птичка? – миролюбиво улыбается Кай жене, не нуждаясь в ответе. Его он знает сам и даже в мыслях не держит то, чтобы убеждать Реджину остаться в замке, пока он будет искать их малышей. Начни он этот спор, приводя аргументом недавнюю болезнь и ее последствия, что до сих пор давали о себе знать, они не пришли бы ни к чему, кроме ссоры и трате драгоценного времени впустую.
А времени и вправду немного. Кто бы ни осмелился украсть Роланда и Адору, он должен был понимать, что идет на невероятный риск. Малыши были не просто детьми из аристократической семьи, за которых можно получить выкуп у перепуганных родителей. Они дети Верховной и Первого Маршала, дети двух правящих семей, а посему, вряд ли речь пойдет о выкупе. Кайден не мог представить себе того безумца, что станет с ними торговаться, наперед зная, что вместо желаемого богатства получит если не кинжалом по горлу, так проклятьем между глаз. Овчинка, какой бы ценной она не была, выделки не стоила. Но тогда зачем? Только для того, чтобы, как говорят в Кентарии «подергать тигра за усы»? Похоже, что их детей действительно похитил безумец в компании… Аркелл задумался, припоминая слова сына… страшного одноглазого великана.
- Мм? – то, с каким вздохом Реджина обратилась к нему, заставило Кая внутренне поежиться. А озвученные вслед за этим новости, вернее одна новость, что затмевала собой все прочие события, исключая пропажу детей, откровенно говоря, вызвало и вовсе двоякое чувство. Роланд – колдун. Блестяще. Нет, конечно, Аркелл рад, что Боги наделили мальчика даром, что они благосклонны к нему, и теперь перед, жадным до знаний, сыном открываются необъятные горизонты познания. Но вместе с тем, Каю становится страшно. Уж конечно, не за себя и не за то, что их связь с сыном станет теперь менее крепкой. Подобного никогда не случится, потому что Роланд был так глубоко впечатан в сердце Первого Маршала, что вырвать его оттуда была способна разве что сама Хель. Но за мальчика, что так хотел стать драконьим всадником, а теперь поймёт, что это невозможно или, что куда страшнее, решит обратное и призовет магию себе на выручку. И кто знает, куда его это заведет, учитывая наследственность.
- Да, время действительно, самое подходящее, - кивает Аркелл, с укором глядя на жену, - Почему раньше не сказала?.. А, впрочем, теперь не важно. К чему ты клонишь, Реджи?
Кай хмурится, стоит только Верховной завести разговор о том, чтобы найти сына не в физическом смысле, но по средствам «астрального путешествия». Каю уже приходилось видеть подобное и, признаться, данный опыт его мало радовал. Причина в том, что в первый раз Реджина проделала сей трюк, не дав себе труда толком объяснить другу детства, что именно собирается сделать. А теперь представьте, что вы почувствуете, когда у вас на глазах подруга детства, более того, девушка к которой вы испытываете самые нежные и страстные чувства, падает замертво. Той паники, Кай был в этом абсолютно уверен, ему никогда не забыть. И пусть тогда все закончилось благополучно, и с тех пор Реджи не раз это проделывала, тот первый опыт жил в маршале искрой паники, напоминая о себе всякий раз, стоило только Корбу произнести «Подержишь?»
Вот и теперь, когда Реджина подходит ближе и, взяв мужчину за руки, кладет их себе на плечи, Кайден успевает лишь кивнуть, как тело жены обмякает в его объятиях. Подхватив бездыханную жрицу, он бережно укладывает ее на скамью, моля Богов о том, чтобы это не продлилось слишком долго. Сам он садится рядом, устроив голову Реджина у себя на коленях. Испытывать страх и панику Аркелл считал для себя недопустимым, а потому, после того случая засел за книги и извел вопросами всех, кто только мог дать ему ответы, пытаясь, пусть лишь в теории, разобраться с тем, что произошло. Теперь он знает, ему остается лишь ждать, как знает и то, что учитывая состояние Реджины, это «путешествие» было весьма опасным.
Корбу однако задерживается, а от того резко приходит в себя, тут же заходясь кашлем и судорожно хватая воздух губами. Кайден придерживает ее, пока жрица приходит в себя, бережно, но крепко прижимая к себе и внимательно вслушиваясь в то, что она говорила.
Как и следовало ожидать, прятать детей в городе не стали. Хижина в лесу почему-то всегда казалась в подобных случаях, более надежным укрытием, чем, скажем, дом в городе. Кай назвал бы это глупым, но в данном случае подобная глупость играла им на руку. А потому «Виват, глупости!».
В бытность свою ребенком, а затем и подростком, что постигал науку военного дела в оруженосцах герцога Авалона, Аркелл неплохо успел изучить не только Асхейм, но и его окрестности. Его отчим и опекун был большим любителем охоты и часто брал их с Гэбом с собой, благодаря чему, Кай знал все тайные тропы, все ложбинки и овраги в лесах, что окружали столицу. И прокручивая теперь в голове описания того места, что видела Реджи, маршал старался припомнить похожие места. За то время, что было у похитителей, они вряд ли могли увезти детей далеко. Хижина в лесу у воды…
- Я знаю, где они, Реджи! – восклицает Кайден, вспомнив лишь одно место в Танцующем лесу, идеально подходящее под описание того, что жрице удалось узнать. – Лисий водопад. Он замерзает только в самую лютую стужу, и первым пробуждается. На его берегу стоит охотничья хижина. Твой отец любил останавливаться там, когда мы ездили охотиться. Это всего в двух часах езды по сухой дороге верхом. Сейчас должно быть чуть меньше трех. Если поспешим, то будем там к вечерним сумеркам… Они в порядке? – спрашивает Кай, помогая жрице подняться со скамьи. Конечно же, дети напуганы, растеряны, но теперь куда важнее, чтобы они не пострадали, чтобы им не причинили боли. При одной только мысли, что малышам могут навредить, кровь вскипает в жилах Первого маршала, ударяя в голову жаждой убийства. Роланд такой добрый, милый мальчик. Маленький воробушек, без устали готовый чирикать вопросы и слушать истории. Адора, папина ласточка, такая нежная и чувствительная, точно цветок. Неужели у кого-то поднимется рука причинить им вред. Одного их страха, единой слезинки было довольно для самой суровой казни, что только способно изобрести человечество. И теперь Аркеллу нужно лишь знать, кого ей подвергнуть.
Они с Реджиной не успевают еще дойти до арки, что ведет в замок, когда к ним на встречу выбегает кастелян замка с небольшим отрядом стражи.
- Ваше Преосвященство… господин Первый Маршал… - Кай морщится на не уместные в данной ситуации любезности. – Нас прислал герцог. Я уже направил отряды обыскивать город…
- Это не к чему, - прерывает его Кайден, проклиная олухов, что преградили им с Реджи дорогу. – Благодарю. Мы знаем, где дети. Но раз уж вы здесь, прикажите седлать коней. Насколько я помню, вам, как и мне, хорошо известен путь до Лисьего водопада.
- Да, сэр, - кивнул кастелян, тут же раздавая приказы своим людям, отправляя кого-то в конюшни, кого-то в город.

Мало-помалу Роланд начал стыдиться своих фантазий. Время шло, впечатление от его истории тускнело, и, наконец, сказочный мир совсем перестал для него существовать. Его герой больше не бороздил по миру, помогая людям, не вел караваны по непроходимым лесам, в которых хранились тайны заброшенных дворцов. Правда была в том, что не было рядом с ними всесильного героя. Не было рядом и родителей. Лишь мрак и холод комнаты. Страшные люди. И подступающий голод.. В его голове до сих пор звучал плач сестры.

- Тсс.. Роланд, ты ничего не слышал? – Адора смотрела на него так серьезно, что Роланд невольно улыбнулся. И в то мгновение, когда он решил, что верит ей, услышал поскребывание и сам. Надо признаться, мальчику было очень неуютно. Вдруг, что-то падает. Адора так напугана, что зажмуривается и съеживается в их убежище, обхватил колени руками. Роланд никому не признается, но и ему стало немножечко страшно. Совсем чуть-чуть. Он изо всей силы сжимает в руках единственное их оружие – деревяшку. Тишина. Опустив голову, мальчик старался собраться с мыслями. Ясно было одно – дело неладно. Они совсем одни, а где-то там, во тьме комнаты, к ним подбирается чудище. Он еще крепче сжимает свое оружие, но это совсем не помогает ему успокоиться. Его спину сотрясает дрожь. Это, наверное, от холода, - думает он. Вдруг раздается ужасный звук. Совсем рядом с их убежищем. Первой не выдержала Адора: сбросив с себя пыльные тряпки, она бросилась вперед, за пределы защиты их «крепости».

- Мышонок! – Мальчик поспешил за ней. - Роланд, посмотри, тут мышонок!

Очутившись за пределами убежища, Роланд, чуть было не подскакивает от радости, но вовремя спохватывается и замирает на месте, не позволяя шелохнуться и сестре, беря ее за руку, чтобы не спугнуть маленькое чудо. Дети завороженно следят за маленьким мышонком с остреньким носом и с жалостью вздыхают, когда зверек скрывается в своей норке.

- Кажется, теперь я понял.. и правда, страх режет глубже меча. - Тяжело вздыхает, понимая, что никакого чудища здесь нет. Наверное, в такие мгновения полагается испытывать радость и благодарить Богов за то, что спасли их с сестрой от чудовища, но Роланд впал в угрюмое оцепенение, приходящее с ощущением стыда за свой страх.

- Роланд, нам никогда отсюда не выбраться?

Он и сам не знал ответа на этот вопрос. В его голове кружились самые страшные мысли: а вдруг мама с папой не заберут их? А что с ними будет в это страшном доме? Их не связывали, не причиняли вред – это казалось добрым предзнаменованием. Но зачем их забрали? О чем говорила та женщина? За какие такие грехи им надо заплатить? Им же совсем нечем платить.. Все монеты у няни же остались!

- Мама обещала! Я верю, нас заберут. Вот увидишь! Совсем скоро мама с папой придут. – Как не старался Роланд придать уверенность словам, но вышло у него явно плохо. На мгновение его охватывает паника и он крепко вцепляется в руку сестры. – Придут!

- Я хочу кушать. - Роланду было нечего ей ответить. Он вдруг так остро ощутил свою беспомощность. – Адора.. – Присел на корточки. – Представь себя дома, вот тетенька с кухни несет поднос, а на нем много-много самых разных блюд и, конечно, твоя самая-самая любимая булочка. А вот отворяется дверь и входит мама.. – Голос мальчика задрожал, он так и не смог продолжить говорить. – Я хочу к мамочке.. Роланд, почему они с папой так долго?

- Потерпи еще немножко. - Нет. Они больше не могли сидеть и ничего не делать. Хоть он и обещал маме ничего не делать, но.. Нет, как-нибудь им надо обязательно было сбежать! Но как? Роланд, должно быть, не одну сотню раз все осмотрел, да он только и занимался, что смотрел по сторонам. До сих пор он не мог найти лазейки: через окно ему ни за что не пролезть, дверь была сколочена из прочных досок – не сломать. Их и караулили на выходе наверняка. Единственное, что он заметил, в углу окна было что-то прибито, чтобы ветер не дул в щели. И если это отодрать, то окошко можно будет распахнуть пошире и, возможно, даже он сможет пролезть.. Единственная беда состояла в том, что окошка находилось довольно высоко.

- Я придумал! – Роланд, не сдерживая эмоций, захлопал в ладоши, глаза его заблистали радостью. План был так прост! Торопливо поставил стул под окном. – Держи стул! Это очень-очень важно. – Взяв в руки деревяшку, Роланд принялся за работу: залез на пошатывающийся стул, еле-еле дотянулся до края окошка и ка-а-ак стукнет. И еще раз. И еще. – Может.. не надо? – Прошептала Адора, изо всей силы цепляясь пальчиками за стул. Времени это отняло порядочно, и дело уже шло к концу, когда он ненароком оступился. Шевельнулась в нем мысль о том, что, наверное, он и правда поторопился, но было поздно.. Его кренило все сильнее и сильнее. И тут – одно мгновение – и он летит, болтая ногами. Это было больно!

- Ай-ай-ай! – Жалобно воскликнул, схватившись машинально за голову. – Я же говорила! – Сверху на него глядела Адора, взгляда которой мальчик старался избегать – стыдился своей минутной слабости. Тут же вскочил.  - Ты смог, посмотри!
И тут они услышали отдаленные приглушенные голоса.  Дети затаили дыхание, но только на миг. Дальше все завертелось.

- Адора, давай, залезай, я помогу!
- А ты?
- Я следом!
- Клянешься? - Раздались тяжелые шаги. - Клянусь! Быстрее!

Подложив под стул тряпок, чтобы не упасть, Роланд помог сестре подтянуться. И.. – Больно! – Раздалось с той стороны. Мальчик выдохнул. – Мамочка!

Но Роланд уже не обращал внимания на голос со двора: шаги приближались. Уцепился, было подтянулся, но не успел. Неспокойный негромкий голос, бряцание замка, стук засова, скрип тяжелой двери и резкий захват сзади. Удар о пол. Роланд растерянно сидел на полу, с беспокойством косясь на колени, и глядел на здоровенное чудище, чудище смотрело на него, отчего-то слегка покачиваясь на пятках.

- Леди будет недовольна.

Вероятно, страшному чудищу, не понравилось, что он увидел, потому что, скривившись, он обошел Роланда и закрыл окно. После этого направился к двери. Сначала Роланд обратил внимание на высунутое, чем-то обеспокоенное, лицо старой женщины. Та самая плохая старушка, - понял мальчик, пятясь к стене: вряд ли пришла она с добрыми намерениями.

- Ишь ты! Сбежала девица. – Повернулась в сторону страшного дяди и зловеще, как показалось Роланду, проговорила. – Ты знаешь, что делать.

- Вы не смеете! Злючка! Самая настоящая бузяка! Вы плохая!

По правде, Роланд никогда не видел, чтобы у кого-то были такие страшные глаза. Старуха вдруг заорала, что настоящие злодеи – это его родители, только что отнявшие еще одну жизнь. Она кричала, что еще посмотрит на агонию их семьи, что будет в оба глядеть и наслаждаться его, Роланда, смертью. Кричала, как отберет его брата и спрячет так, что пускай хоть сотни лет ищут – никогда не найдут. Старуха заметалась из стороны в сторону, кричала: «Убийцы!». А потом как подскочит без всякой видимой причины: пристально вглядевшись в Роланда, она на мгновение застыла, как вкопанная, а затем, издав серию пронзительных истерических воплей, бросилась к мальчику. Роланд бросился от нее, словно за ним гнались все самые страшные чудища разом. Старуха кричала, угрожала, что убьет, что сожжет заживо, смеялась на жалкие просьбы Роланда, да так страшно смеялась. И все ругалась и бегала за ним. В какой-то момент, когда на крики прибежал тот страшный дядя, мальчик было решил, что ему не спастись, но смог-таки извернуться и нырнуть под руку дяде. Этим и спасся.

Он бежал не глядя, остановился лишь тогда, когда понял, что выбежал к тупику. Он дрожал от пережитого ужаса, но оглянувшись, понял, что погони за ним нет. Выбившись из сил, мальчик сел там же, где и остановился.
- Минуточку, всего минуточку отдохнуть. – Проговорил хрипло. Он задыхался. И только через мгновение понял, что задыхается совсем не от бега, а из-за дыма.. - Мама! – Вдруг как закричит. Он стал кататься быстро-быстро на спине, молотя по воздуху кулаками, якобы сбивая со спины воображаемый огонь. Мало-помалу он унялся и некоторое время лежал смирно. - Мамочка.. помогите.. – Он пытался воззвать к своему дару, пытался понять.. – Боги.. Духи.. папочка.. мама.. – Закашлялся. – Помогите. Остановите дым. Откуда дым? – Мальчик услышал шорох и от этого стало еще страшнее. Старуха? Чудище? Но увидел лишь глаза странного зверька. – Пожалуйста, помоги.

Кайден с дочерью на руках спешит подняться из низины, где располагалась чаша водопада. Он сумел вернуть Адору. Девочка прижимается к отцовской груди, все еще всхлипывая. Она была храброй, там на скале, потому что так ее учили, потому что она дочь Первого Маршала и Верховной, а значит не должна бояться, ведь ее мама и папа ничего не бояться. Так все говорят. И Риган, и Беатрис и Идунн, все-все, даже Роланд, а словам брата можно верить, ведь он уже большой. Ему целых пять лет. И Адора верила и была очень храброй (насколько может быть храбрым трехлетняя малышка), но теперь на руках отца ее буквально трясет от страха и слезы сами текут по алым от мороза щечкам.
Поднявшись на холм, Аркелл успевает увидеть, как река, мнится по воли Реджины, выходит из берегов, направляясь к горящей хижине. Завороженные этим зрелищем мужчины не могут сдержать изумленных вздохов, и даже Адора забыв о страхе, хлопает в ладоши, когда река, замерев на несколько секунд у хижины, осторожно заливает пламя и откатывается в пределы своих границ. Кайдену и прежде приходилось видеть мастерство Реджины, но зрелище такой красоты и изящества он, должно быть, видит впервые. Не будь в нем так сильна тревога за сына, что все еще оставался внутри дымящейся дома, вполне возможно, он последовал бы примеру дочери, хлопающей в ладоши.
- Мамочка!.. – кричит Адора, если и готовая покинуть надежные отцовские объятия, то лишь ради не менее надежных материнских.
Но дверь в хижину, наконец, сносят с петель, и Реджина скрывается внутри. Стремясь последовать за ней, Кай пробует передать дочь, оказавшемуся рядом, командиру гвардейцев, но Адора ни в какую не хочет отпускать отца, категорически не доверяя никому из посторонних, даже зная этих самых «посторонних» с раннего детства.
- Нет, папочка, не уходи… - хнычет она, сильнее прижимаясь к Аркеллу.
- Все хорошо, ласточка. Тебе больше нечего бояться, - пытается успокоить девочку Первый Маршал. – Ты в безопасности… а мне нужно помочь маме найти Роланда.
Имя брата заставляет Адору замереть точно напуганного зверька. Слезы все еще текут по щекам, но она утирает их тыльной стороной ладошки, и очень серьезно смотрит на отца. Секунда и девочка кивает, соглашаясь отпустить его. Поцеловав малышку в щечку и передав ее на руки капитана, Кайден спешит к хижине.
Здесь все в дыму и почти нечем дышать, так что приходится закрывать нос и рот рукой, благо, что купание в чаше водопада оставило его мокрым до нитки. Он зовет жену и сына, прислушиваясь к звукам, ведь здесь они могут быть не одни. Так сумасшедшая, что похитила их детей. Она не покидала хижины и лишь Богам ведомо, что она успела сделать с Роландом и на что еще была способна.
Хвала Богам! Реджина появляется из дыма, едва Кай успевает сделать пару шагов в дом. На ее руках, точно пойманная в силок птичка, бьется Роланд, крича и зовя родителей. Мальчик явно не понимает, что ему теперь ничего не угрожает, молотя руками и ногами в воздухе, отбиваясь от «врагов».
Реджина падает на холодную землю, заходясь кашлем. Она все еще прижимает к себе сына. Где-то, совсем рядом, слышится крик Адоры, зовущей родителей и явно готовой забиться в чужих руках в новой истерике, требуя, чтобы ее пустили к маме.
- Роланд! Мой мальчик, - прокашливаясь от попавшего все-таки в легкие дыма, выдыхает Кай, опустившись на колени рядом с женой и сыном. Он обнимает их обоих, чувствуя, как сердце в груди все еще заходится в быстром ритме, подгоняемое пережитым страхом потерять самых дорогих. – Мой хороший. Мой храбрый мальчик, - бормочет Кай, целуя сына и крепко прижимая их с Реджиной к себе. – Все закончилось… Ты в безопасности…
- Мамочка!!! – кричит Адора, бросаясь к матери с тем, чтобы уже спустя секунду, прижаться к ее груди. – Роланд так и говорил, что вы придете… Я верила… - тараторит малышка, словно бы только и ждала когда окажется на руках матери, чтобы все ей рассказать. - Он защищал меня и рассказывал историю… А потом, помог убежать… Но тот великан… Мамочка, здесь был самый-самый настоящий великан!.. Он погнался за мной и… А потом появился папа… Он сражался с великаном, мамочка, представляешь?!.. И победил его… А потом эта река… Это ведь твоя магия, да? А ты меня научишь?..
Рядом суетятся люди. Капитан гвардейцев отдает приказы обыскать дом. Кто-то набрасывает на плечи Кайдена плащ. Кто-то приносит седельные сумки, собранные Реджиной. Лишь на мгновение отвлекшись от семьи, Аркелл ловит пробегающего мимо гвардейца, приказывая вынуть из чаши водопада труп. Река спасла жизнь его сыну, и меньше, что он теперь может, проявить к ней уважение, не загрязняя ее воды трупным смрадом. Гвардеец кивает, и, прихватив с собой еще двоих, исчезает за холмом.
- Прости меня, мамочка, - меж тем бормочет Адора, спрятав лицо на груди Реджины. – Это моя вина. Я убежала, но мне так хотелось тех пирожных. Прости, мамочка! Я больше никогда-никогда так не буду!

Они въезжают во двор замка уже затемно. Гвардейцы тщательно обыскали дом, но кроме сильно обгорелого трупа женщины, никого не нашли. Опознать сумасшедшую похитительницу удалось лишь по перстню с гербовой печатью. Графия Буйон. Герцог лично передал ей перстень мужа, после его казни, проявив тем самым милость к семье мятежника. И вот чем обернулось проявленное ими милосердие. Оно едва не стоило жизни детям. Лишнее доказательство того, что там, у подножия гор Херьяна, им следовало вырезать весь этот прогнивший род. Кайден не озвучивает эти мысли вслух, зная, что теперь не место и не время, но если раньше дрязги между Гэбам и графами касались его лишь по причине того, что они с герцогом были близкими друзьями, и семью Корбу Аркеллы считали своей. То теперь, после покушения на жизнь его жены и детей, после попытки очернить Орден, в лице Кая Буйоны обрели личного врага, способного на все, ради безопасности и благополучия своей семьи.
Но теперь Кайдену не до того. Остановив коня, он тихонько зовет сына, успевшего задремать в пути.
- Роланд, птенчик мой. Просыпайся… - будить малыша не хочется, но иначе он рискует упасть из седла, оставшись без поддержки отца, пока тот спешивается. – Иди ко мне. - Взяв мальчика на руки, Кай несет его в замок, плотнее укутывая в плащ. – Отложим праздник до утра, - обращается он к идущей рядом Реджине, у которой на руках посапывает Адора. – Они совсем без сил.
- Мамочка! Папочка! – кричит, бегущий к ним на встречу Айден. – Роланд! Адора! – он уже переодет ко сну, но уснуть один в комнате не может, тем более, вдалеке от своей половинки. Без сестры мальчик всегда чувствовал себя потерянным. Кай понимает сына, а потому и не думает сердиться на его позднее бдение. Лишь просит его быть потише, чтобы не будить брата и сестру. Мальчик активно кивает, но не может сдержать эмоций и потому прыгает вокруг, пока они идут в детскую.
Когда все трое оказываются в постелях, Кай, впервые за пол дня может с уверенностью сказать, что чувствует себя спокойно. Его птенчики дома и в безопасности, любимая женщина рядом. И им, пусть даже на краткий миг, ничего не угрожает.
- Я люблю тебя, птичка, - шепчет он ласково на ухо Реджине, когда они оказываются одни в полумраке коридора.