Гости прибывали и прибывали. Их было так много, что Асвейг была готова поклясться: у нее начинает рябить в глазах, а из-за улыбки на лице уже болят скулы. Она была предельно вежлива и приветлива со всеми. Даже с теми, кто был заклятым врагом ее семье, ее дому, а быть может, и всему Эргерунду. О, принцесса выросла в тени своего отца. Она знала, как продажны и лживы были многие из тех, кто кланялся теперь новому королю и клялся в вечной верности. Эти люди не знали верность. А верность была, быть может, единственным, в чем теперь нуждалось их королевство.
Сама Асвейг нуждалась в терпении, которого ей не доставало. Совсем скоро ей предстояло стать женой узурпатора и разделить с ним престол, постель и всю свою жизнь, потому что после заключения союза перед ликами Богов, пути назад у них уже не будет. Осознавал ли это Ранбьорн? Асвейг осознавала. И от одной мысли об этом у нее кровь стыла в жилах и перехватывало дыхание. Она не могла обсуждать этого ни с кем, но чем ближе становился заветный день, тем сильнее ее накрывал ужас. И справиться с этим ужасом не помогала ни мать, ни сестры, ни снующие из стороны в сторону слуги, которые то и дело отвлекали Асвейг вопросами о том, как рассадить гостей, когда начнется церемония и чем украсить главный стол. Для принцессы все это не имело никакого значения и она легко передала все полномочия распоряжаться торжеством матери и младшей сестре, Асхильд. Сама же она нуждалась в тишине, спокойствии и молитвах, что должны были прояснить разум и дать справиться с то и дело тревожащими вопросами, которым не было конца.
Разве не становится она предательницей, выходя замуж за узурпатора? Разве Ранбьорн не заслуживал смерти, как и вся его семья? Разве можно было доверять его слову? Разве будет она в безопасности рядом с тем, кто лишил ее большей части семьи? Разве может быть будущее Эргерунда связано с этим человеком? Разве может она сесть на трон, пока ее малолетний брат жив? Разве справедливо это перед лицом Богов, пирующих в Вальгалле предков и крови, что текла по жилам самой Асвейг и ее сестер? О, мать не могла понять их. Она защищала Вельсунгов точно волчица, но она не была Вёльсунгом. И хотя кровь Эдлингов была еще более лютой, чем эта, принцесса готова была поклясться, что Ранхильд никогда до конца не сможет понять свою дочь, которую так легко сажает на трон рядом с узурпатором, веря в то, что в нужный момент Асхильд воткнет нож ему в глотку. Могла ли она? Ради мести, ради брата, ради Вёльсунгов? Раньше принцесса была готова была утверждать, что могла. Потому что ей достало бы мужества даже на то, чтобы броситься вниз из самой высокой башни во всем Хедебю. Но теперь… Да, теперь она не знала, на что ей вообще достанет мужества, потому что казалось, что оно покинуло ее в тот час, когда Асвейг согласилась стать женой узурпатора, женой ублюдка, который был повинен в смерти ее семьи, но вместе с тем человека, который… Просто человека. Ведь она всегда видела в нем чудовище, даже еще не будучи знакомой. Их учили ненавидеть Ловдунгов. И они отлично с этим справлялись. И тогда все было таким простым и понятным. А теперь? Теперь у Асвейг было больше вопросов, чем ответов. А ответы могли дать ей одни лишь Боги и никто больше.
Но Боги молчали. Принцессе казалось, что они оставили ее саму и все ее семью в час решающей битвы и больше не возвращались. Так ли это было на самом деле? Ранхильд говорила, что нет. Что их Боги их испытывают, но что они никогда их не оставят. Если бы Асвейг обладала такой же уверенностью, возможно, ее бы тоже не покинул Всеотец. Но лик его в Главном Храме молчал, молчал и комнатный алтарь принцессы. А потому, за день до свадьбы она отправилась в единственное место, где ответы находились всегда: на древнее капище в лесу, где некогда тоже стоял храм, а теперь остались только древние плиты, знаки и деревья. Но принцесса хорошо знала, что там ей ответят если не Боги, то по крайней мере, лесные духи. А этого уже было не мало для той, в чьих жилах текла могущественная магия. Быть может, не столь могущественная, как та, которой обладала мать, но вполне ощутимая для девушки, которая не требовала от своих колдовских способностей слишком уж многого.
Она провела на капище больше времени, чем ожидала. Асвейг слишком многое нужно было рассказать и еще больше – попытаться услышать. Как бы там ни было, но закутавшись в меховой плащ, девушка уверенно шла по королевскому тракту, направляясь к городу. Она знала, что здесь ей нечего бояться, потому что патрули в этой местности в ожидании гостей проходили едва ли не каждую четверть часа, а еще… Еще потому что той, что обращалась к Богам и была услышана, не пристало бояться лесных разбойников, или чьей-либо иной злой воли. Хотя, быть похищенной за день до свадьбы, это было бы почти иронично. Но не так иронично, как гигантская ящерица, что вздумала приземлиться в непосредственной близости.
Сначала Асвейг попросту не поверила своим глазам. Затем остановилась. А затем глаза ее расширились до невероятных размеров. Что это, Боги помилуйте, было?!
Конечно, принцесса была хорошо осведомлена, что в Эргерунд прибыли представители Драконьего острова. Ей, однако, казалось, что драконов им было велено оставить далеко за пределами города, потому что здесь было слишком много мирных жителей и важных гостей. Ящерица, мирно жующая императора была некстати им всем. Особенно с учетом того, что Ранбьорн планировал заключить немало важных дипломатических союзов. Так что здесь делал дракон?!
Выглядел он ужасающе. Асвейг успела испугаться. Нет. Она успела ощутить всепоглощающий ужас, столь глубокий и столь явственный, что ничто не могло бы сравниться с ним. Быть сожранной драконом – тоже так себе перспектива и потому, пара мгновений ушла у девушки на то, чтобы решить, что ей делать дальше. Бежать, кричать, звать на помощь, смириться с судьбой?
По счастью, еще прежде чем Вельсунг успела принять решение, с дракона спешился всадник, а это значило, что он был здесь неслучайно. Неужто в замке обнаружили пропажу принцессы и повелели ее найти таким неординарным способом?
Но чем дольше мужчина говорит, тем яснее девушка понимает, что ничего она не понимает вовсе. Что здесь происходило? Кто этот мужчина? О чем он говорит и что именно здесь происходит? Асвейг даже обернулась, силясь понять, не во сне ли она? Не в другой ли реальности?
- Д-доброго утра, - тихо начала принцесса, настороженно глядя на мужчину, - Высочество. Я еще не вышла замуж. И меня еще не короновали. Ее Высочество, принцесса Асвейг Вёльсунг. А вы? – мужчине, мнится, казалось, что она должна была быть с ним знакомой. Но она, определенно, не была. Среди гостей она обнаружила немало знакомых лиц, но только не это. Да и откуда бы ей знать драконьего всадника? Что за вздор?
- Боюсь, что Вы ошиблись, предположив, что я знаю, кто Вы такой. Прошу простить. Быть может, я была слишком мала, чтобы запомнить? Но я всегда… Всегда открыта новым знакомствам. И рада помочь, если смогу. Так кто Вы и чего хотите?