Большую часть жизни, которую Реджина провела в заботе о своих племянниках, она училась не любить их, не предупреждать их глупые поступки, не наказывать их и не ругать – как раз все это далось ей с невероятной легкостью и в храме и по сей день шутили о том, что Корбу надлежало быть жрицей Фригг, а не Одина.
Большую часть жизни, которую Реджина провела в заботе о своих племянниках, она училась их не недооценивать.
Стремление не в глазах племянников, но в своих собственных, принизить из возможности и заслуги, разумеется, не было продиктовано желанием как-либо их оскорбить, или унизить. Напротив, Корбу полагала, что она воспитала их не хорошо, но отнюдь не плохо и их навыки могли поразить воображение многих, но вместе с тем, Реджина полагала, что им не достает опыта, чтобы эти навыки должным образом применять. Разумный вопрос вытекал из этого сам по себе: где им брать опыт, если тетка подстилала солому везде, где можно было ошибиться? Ответа на этот вопрос у Корбу не было и, признаться, она не шибко-то его искала, полагая, что время набить шишек еще придет, а пока, надлежало пользоваться любовью и расположением заботливой тетушки Реджины и не делать безумных глупостей, которые могли бы привести к фатальным последствиям.
Короче говоря, все стремления Реджины недооценить племянников объяснялись до крайности просто: она переживала за них. Потому что сколь бы взрослыми ни были твои дети, сколько раз бы они ни доказывали тебе, что способны со всем справиться сами, ты все равно будешь бояться, что они обожгутся.
Корбу благодарила Богов за то, что большую часть времени она проводила вдалеке от племянников, в храме и была занята совсем другими делами, потому что в противном случае, у нее существовали вполне реальные возможности прослыть курицей-наседкой, какими становились многие матери, когда погружались в семейную бытность, пусть даже она и представляла собой весьма извращенное проявление, если говорить конкретно о семействе Корбу.
Как бы там ни было, сегодняшняя встреча с племянницей должна была стать чем-то уникальным. Нет, вовсе не потому что они редко виделись с Беатрис, даже напротив. Реджина сама приложила руку к обучению девочки ее таланту спакуны и, как следствие, доверяла этому таланту почти так же сильно, как самой себе. Мешала, отчасти, лишь легкая степень предвзятости, ведь Корбу признавала многовариантность будущего, как следствие, полагала, что предсказание и талант спакуны – не иначе, как тычок пальцем в небо. Но об этом они с Беатрис никогда не говорили, а о будущем, которое было озвучено устами племянницы и нередко сбывалось, говорили довольно часто, потому что Корбу ей верила.
Верила Реджина старшей из племянниц не только в части ее прорицательского дара. Так уж вышло, что из пяти детей брата и трех детей Кайдена, всем из которых Корбу стала матерью, именно Беатрис с детства отличалась вдумчивостью, способностью холодно мыслить, не идя на поводу у сиюминутных желаний и умением не делать глупостей там, где их можно было избежать. Качества бесценные, на самом деле, для жрицы и Реджина даже жалела, что племянница не решилась идти по этому пути, но никогда даже не пыталась настаивать: ее дети должны были иметь возможность делать свободный выбор.
Имея четко сформированное мнение о Беатрис, как о девушке весьма разумной, последовательной, не слишком разговорчивой, но исключительно предусмотрительной и умной, Корбу знала, к кому может обратиться тогда, когда всех прочих лиц, которым веришь, забираешь с собой в путешествие. Казалось бы, зачем? И почему, ведь Беатрис должна была отправиться с ними? Должна была. Но теперь Реджина намеревалась поменять первоначальные планы. Смутное предчувствие не оставляло ее в покое и она знала, что для него есть основания. Недавний мятеж хоть и был подавлен самым жестоким методом, никто не говорил, что мятежники не поднимут голову вновь, пользуясь отсутствием герцога на острове. А кто мог защитить Авалон лучше, чем сам Гэбриэл и Реджина? Кто, если не его дети?..
Редвульфу было семнадцать. Стать герцогом в таком возрасте Реджина не пожелала бы злейшему врагу. Потому что ее брат стал хранителем Авалона, будучи чуть старше и ничего хорошего это им не сулило. Их было двое и они воевали, казалось, против целого мира. Да, они справились. Благодаря друг другу. Их детям предстояло справиться точно так же. Благо, что их было не двое, а четверо. В счет больше не входил Теобальд даже в мыслях.
Остров должен был остаться в руках Редвульфа на время отсутствия его отца и самой Реджины. Юноше было семнадцать и ответственность могла показаться непосильной, но ему должна была помочь сестра-близнец, как полагали изначально. Но теперь Реджина полагала иначе. Полагала, что этого мало. Полагала, что она должна оставить здесь человека, которому сможет доверять так же, как и самой себе. В конечном счете, Беатрис не была ребенком, казалось, никогда. А теперь ей и вовсе было уже почти двадцать.
Замок в Асхейме бурлит жизнью теперь даже ночью. До отбытия в Эргерунд всего ничего и Беатрис, должно быть, тоже собирается. По свету факелов, Корбу лишь понимает, что племянница не спит, а потому, коротко стучит в ее дверь и после позволения войти, переступает порог, закрывая за собой.
- Беатрис, дорогая, - Реджина улыбается, а затем подходит к девушке и обнимает ее. Северная красота, которой блистала племянница, могла похвастаться далеко не каждая девушка хоть на острове, хоть на континенте. Может быть, Гэбриэл прав? Может быть, стоило поискать ей мужа? Прежде, разумеется, обсудив это с самой девушкой. Они ведь ехали в Эргерунд, а там было немало свободных принцев и родственников короля.
- Рада тебя видеть. Все в порядке? – Корбу садится в кресло лишь после того, как получает ответ, - Я хотела обсудить с тобой несколько важных вещей, если ты позволишь.