Фрейя испытывала смешанные чувства. С одной стороны, ей было радостно вновь посетить Авалон после столь долгого перерыва, как ни крути, она испытывала к острову теплые чувства, ведь именно здесь по-настоящему состоялось ее детство, здесь она обрела названную сестру, что сейчас служила жрицей при графе Бергтор. С другой же - мрачные обстоятельства, ставящие мир между двумя государствами под угрозу, давили тяжелым грузом, заставляя себя чувствовать невольную вину за случившееся.
Они прибыли с утра вместе с Первым Маршалом, предусмотрительно оставив драконов вне пределов видимости и досягаемости для деревенских, проделав путь до Бёгдет пешком. Орденцы распределились по деревне, сам Кайден отправился к сгоревшему дому старейшины, Фрэ с отрядом последовали в сторону сгоревших жилых домов. Неодобрительные взгляды и неприятный шепоток, преследующие их на всем пути и неотрывно следящие за каждым шагом чужаков, давили неприятным грузом, мешая сосредоточиться, но девушка делала вид, что не замечает этого. Так или иначе, им предстояло докопаться до правды, приятной или нет - не имело значения. Либо они очистят имя Ордена и Драконьего Острова, либо им придется понести ответственность и разбираться с последствиями.
Девушка смело шла впереди отряда, внимательно осматриваясь. Конор, один из ее рыцарей, шел рядом, выглядя угрюмым и очень напряженным, то и дело хватаясь за рукоять своего меча. В конечном итоге девушка не выдержала, останавливаясь и перехватывая его руку.
-Не стоит. Пойми их, они простые люди, страдающие от потерь. Кто-то из них потерял кров над головой, кто-то детей, кто-то брата или сестру, кто-то мать или отца...
Боец фыркнул, поправив большим пальцем пышные усы. -Командор, я лишь забочусь о вашей, кхм, и своей безопасности, - буркнул он в ответ.
-Боишься крестьян с вилами? - понизив голос, чтобы их никто не слышал, поддела она Конора, пытаясь хоть как-то разрядить обстановку. Отряд добрался до погоревших домов, от которых остались жалкие черные остовы. Казалось, в воздухе вместе со снегом до сих пор витает пепел. -Смотрите в оба. Оружием не сверкать, в конфликты с местными не вступать. Райл, Тэй, вы направо, к тем двум домам. Фьор, Берад, вы налево, к тому большому. Конор, со мной. Встречаемся здесь, через час, - коротко раздала приказы Фрейя и двинула в сторону окраины деревни, где был поврежденный частокол, наспех восстановленный жителями, и парочка сожженных домов. Командор вздохнула, намереваясь было уже ступить на остатки небольшого домика, как вдруг ее внимание отвлек бегущий к ней оруженосец Кайдена. Запыхавшийся паренек передал приказ Маршалла, и девушка кивнула. -Передай Первому Маршаллу, что мы занялись обследованием жилых домов. Беги, - чуть улыбнулась она. Оруженосец перевел дух и умчался обратно к своему рыцарю, а Лундберг принялась осматривать остатки небольшого дома. Странное нападение, избирательно спаленные дома, дом старейшины, таверна. Девушку терзал вопрос о том, не были ли владельцы как-то связаны, не могли ли умудриться нажить себе опасного врага, что стал причиной их гибели? Отличный ход - свалить всю вину на драконов, дабы расследование даже и не думало подозревать кого-то из своих.
Шум, копошение и звонкие голоса через дорогу, отвлекли на себя внимание Фрейи, осторожно раздвигающей обугленные доски в надежде что-то там обнаружить. Девушка поднялась с колена и вытянула шею, присматриваясь, Конор вновь схватился за меч и хотел было двинуться к источнику звука, но командор рукой остановила его.
-Погоди, -  рыцарь отряхнула руки и спрыгнула на заснеженную дорогу, тихонько подходя к остаткам дома. Двое мальчишек, перемазанные сажей, с упоением игрались на обгоревших развалинах. Один из них притаился за черным бревном, другой же забрасывал снежками и угольками. Чем бы дитя не тешилось... Фрейя усмехнулась и расслабилась, сдвинув свой плащ так, чтобы прикрыть меч и метательные ножи. В отличие от взрослых, дети не умеют лгать. В голове промелькнула мысль о том, что дети здесь одни, без присмотра, и хорошо было бы вернуть их родителям.
-Долгая осада, но враг всё не сдается? - как можно доброжелательней спросила девушка, привлекая внимание мальчишек. Те сначала было напугались, глядя на незнакомцев, но затем тот, который сидел за бревном, первый подал голос: -Крепость Черного Ворона никогда не сдается! - выпалил он. Второй мальчишка, явно помладше, подбежал к первому, прячась за его спину. -А вы кто такие? - недоверчиво спросил старшой, явно что-то вдруг припоминая и хмурясь. Фрейя не спешила пока что подходить ближе и нарушать личное пространство ребят - боялась спугнуть. -Мы храбрые воины. Хотим узнать, кто устроил эти пожары, чтобы по заслугам наказать обидчиков, - после кратких раздумий выдала девушка. -Хотели бы попросить столь отважных и изобретательных ребят нам помочь. Может, вы видели что-нибудь, или кого-нибудь три дня назад, когда все случилось? Или хотя бы расскажите, кто жил в тех домах, которые сгорели? - обратилась к ним Лундберг как к равным, с замиранием сердца ожидая ответа.

Отредактировано Freyja Lundberg (2018-12-27 23:24:13)

Этот февраль был холодным, колючим и жестоким, как самая лютая и свирепая зима.
Но северян холодом и жестокостью не испугать, они были рождены в этих краях, и сами закалялись подобно стали в ледяной воде, становились только крепче и жёстче, свирепее и мощнее. Вот только нельзя было укреплять одно только тело, душа тоже должна была быть в броне - потому что в противном случае можно было потерять вообще всё. Ласар Эйсгард знала одно наверняка, у настоящего война не должно было быть привязанностей, не должно было быть слабостей, не должно было быть ничего, что могло бы сделать его мягче и уязвимее. Просто потому, что иначе - смерть.
Воин, который думает о чём-то, кроме своего долга - мёртвый воин.
Воин, который думает о том, что он мог бы быть на месте тех, кто пострадал от нападения драконов - мёртвый воин.
Воин, который вообще позволяет себе думать о чём-то кроме того, как докопаться до истинных причин произошедшего - мёртвый воин.
А она ещё собиралась как следует послужить Ордену и своему народу.

Как только стало понятно, что герцог и герцогиня Драконьего Острова собирают отряд для выяснения причин произошедшего, Ласар была чуть ли не одной из первых, кто подписался под тем, чтобы входить в этот отряд. Позволить бросить тень на гордое имя Ордена, на весь Драконий остров в целом - у неё даже в голове такое не укладывалось, а раз так, то это могло означать только одно - что она не успокоится, пока не узнает точно, чья злейшая воля могла стоять за подобным происшествием. Брат почему-то остался дома, но она и не собиралась как-то дополнительно мучить его вопросами, или спрашивать, почему это он вдруг решил не ввязываться в это дело, в конце концов она всё ему потом расскажет сама, ничего при этом не забыв, ни единой детали или же мелочи. Ласар, словно кошка, взбирается по шипастому боку Нифльхейма, чуть поглаживает дракона, про себя отвечая ему в мыслях - не волнуйся, мой милый друг, ты ведь знаешь, что я всегда буду рядом с тобой. И её верный дракон, спокойный и величественный, только чуть мотает головой - а потом резко вскидывая лапы, несётся прочь с обрыва, после чего пикирует вниз, и постепенно начинает набирать высоту и скорость, держа курс прямо на Авалон, который постигла такая большая беда. Ласар знает, что ей нужно быть готовой ко всему - и она готова ко всему, но даже ей становится не по себе, когда она видит последствия нападения тех, кто предал все идеалы и все принципы дружбы между магами и драконьими всадниками. Пахнет гарью, холодом и смертью, а ещё - страхом. Страхом, ненавистью, болью и ужасом, ведь большинство из этих людей потеряли вообще всё, что у них только было - не только прежнюю жизнь, но родных, друзей, любимых, надежду на то, что у них будет какое-никакое, но будущее. А теперь у них не было ничего - ни надежды, ни радости, ни даже банального ожидания того, что рано или поздно что-то всё-таки изменится. И вот это было как раз-таки самым страшным, и самым жутким.
Носить мертвое сердце в груди - хуже наказания просто не придумаешь.
А если это наказание ещё и ни за что, то даже можно понять их злость и ярость - когда у человека отнимают всё, чем он жил, превратиться в монстра - совершенно плёвое дело.
- На кладбище и то улыбок больше ©
Когда полетели первые камни, первым порывом Ласар было не выхватить меч, или натянуть тетиву лука - а закрыть Маршала своим щитом, она конечно же в первую очередь была войном - но сейчас нужно было не нападать в ответ, а обороняться, защищаться, потому как прояви они сейчас агрессию - ни к чему хорошему это бы сейчас не привело. Кровь всегда приводит к крови, тянет новую за собой, насколько бы благими не были цели - а этого допускать было никак нельзя, ну разумеется, если только всем окружающим сейчас не хотелось окончательно разрушить все те отношения, что уже были сформированы между Авалоном и Драконьим Островом. А Ласар всё же до последнего хотелось верить, что всё-таки всё ещё не настолько плохо, и что у них всех ещё есть шанс решить всё без войны. Ну или они хотя бы постараются сейчас сделать всё возможное для того, чтобы этого не произошло. Столько лет дружбы... и всё для чего, чтобы всё сейчас одномоментно разрушить?
Нет, этого нельзя было допускать совсем.

Однако кое-что ещё не ускользнуло от внимательного взгляда Ласар, которая увидела, как какой-то мужчина, с чуть подпаленной бородой, словно драконье пламя коснулось его лишь самым краем, не успев задеть даже и части кожи, внимательно на неё смотрит, и при этом не убирает руки из-за пояса, словно он там что-то прятал, или же только пытался сделать вид, что он прячет нечто. Ничего же хорошего она не ждала, а потому только сильнее сжала ручку щита, готовая в любой момент закрыть Первого Маршалла, и уже только потом - себя, а второй рукой уже приготовилась достать кинжал из одного из своих сапогов, которые она в любой ситуации носила при себе.
Попадет в ногу, сильно ранить не станет, но если вдруг не дай Боги что - так она сможет выиграть немного времени, и сможет отвести угрозу.
Разумеется, это могло показаться излишней предосторожностью, вот только... вот только излишней в их деле предосторожность не была никогда, и об этом следовало помнить всегда, особенно в подобной ситуации.
И уж тем более не стоило дополнительно обострять конфликт! Хвала Богам, что уж хотя бы Варгу хватило... такта и выдержки, чтобы всё-таки сдержаться, и не выхватить меч: сейчас даже этот жест может быть воспринят так, что в них после полетят не камни, а кое-что и похуже.

Воздух звенел от напряжения, нависающим над тем, что теперь осталось от дома старейшины деревни. Толпа жителей росла и ничего хорошего для всадников это не сулило. И хуже всего было то, что те немногие, кто мог бы урезонить назревающую бурю, были теперь вне досягаемости. Уважаемый старейшина деревни погиб, герцог нашел для себя возможным не вмешиваться, а Реджина… сердце Кайдена кольнуло тревогой, потому что возлюбленную жену он оставил не в лучшем состоянии. И откровенно говоря, предпочел бы быть сейчас рядом с ней, а не произносить речи перед толпой разъяренных крестьян, для которых в их горе любые доказательства и клятвы будут не ценнее пыли под ногами. А слова чужака, теперь чужака, лишь больше разозлят. Нет. Тем, кто теперь стоял перед Аркеллом, не нужно было расследование, не нужны были ответы, они жаждали крови. Крови маршала и его людей.
Едва Кайден умолкает, как из толпы выступает старик, опираясь на клюку. Он невероятно стар, а может быть его подкосило горе, но оно же и придает ему силы говорить теперь от лица своих односельчан, не боясь выступать вперед и медленно шаркать ногами, приближаясь к Первому Маршалу. Кай слушает его спокойно, отдавая дать почтенному возрасту и лишь краем глаза следит за своими всадниками, каждая фигура которого говорит о напряжении. Но и его собственное спокойствие заканчивается там, где слова старика касаются их с Реджиной детей. Брошенный в его сторону упрек о том, что они с Корбу позаботились о своих детях, позволив другим умереть, бьет Кая по лицу точно пощечина. Хвала Богам, здесь нет теперь Реджи, иначе в ее теперешнем состоянии уже к рассвету деревня бы полностью обезлюдила. Аркеллу так же приходиться сдерживаться, напоминая себе о том, что ни этот старик, ни те люди, что стоят теперь за его спиной, да и никто здесь, кроме него, не знает истинной причины отъезда наследников с Авалона. Кого бы из Аркеллов и Корбу смог бы напугать затопленный корабль и пара-тройка сгоревших домов? Кайден видел вещи и пострашнее. Видел не так давно. Все-то каких-то пару дней назад.
- Ты прав, отец, - кивает маршал, силясь отогнать от себя воспоминания о Реджине, иначе он попросту не выдержит и сорвется к ней, оставив своих всадников разбираться самих. А так нельзя. Они все под его началом и ему теперь надлежит быть здесь, как ты не хотелось оказаться в другом месте. – Никакие мои слова не вернут тебе то, что ты… все вы потеряли. Но разве месть их вернет?
Как и следовало ожидать, слова Кая, если и достигают слуха старика, то не достигают сознания. Невозможно говорить с тем, кто попросту не хочет тебя слушать. Еще пара шагов и старик плюет под ноги Первого Маршала, а толпа за его спиной одобрительно шумит, постепенно переходя на крик. Недовольство нарастает пропорционально тому, как тает их страх. Кайден поднимает руку в кожаной перчатке, призывая своих всадников, некоторые из которых уже потянулись к рукояткам мечей, и деревенских к спокойствию. Но если вышколенные воины исполняют его безмолвный приказ, то разошедшейся толпе на него плевать.
- Милосердие… Сострадание, - ворчит Сумарлит, подойдя почти вплотную к племяннику. То, что дядя так же решил присоединиться к ним на этот раз Кая и радует, и тревожит одновременно. Радует, потому что никто надежнее Сумара не прикроет ему спину, да и понимают они чаще всего друг друга с полуслова. А тревожит из-за слишком уж взрывного характера бывшего маршала Севера. К счастью, с дядей прилетел и Варг, умеющий сбить настроение отца в нужный момент.
Кай кивает на приветствия родственников и это становится его ошибкой. Боль обжигает голову. Из рассеченной брови льется кровь, заливая правый глаз Первого маршала, в то время, как сам он непроизвольно хватается за плечо дяди, то ли ища в нем опору, то ли удерживая от необдуманных действий.
- Никому не двигаться, - голос его все так же тверд, когда Аркелл обращается к всадникам. Толпу от него теперь закрывает спина кузена и щит Ласар. – Тот, кто обнажит меч, лишится головы!
Их нужно было сдержать. Толпа была опасна своим числом, той неистовой силой единства в общем желании покарать и растоптать. Но каждый из всадников был рожден и обучен убивать, каждый, кто теперь пришел с ним, стоил доброй сотни, что уж говорить о не державших оружие в руках крестьянах.
- Хватит! – вторит ему чей-то раскатистый голос. Кровь, продолжает литься из рассеченной брови, сколько не утирай, так что Кай не сразу узнает в выступившем вперед Роджера Гиллфорда, сына, погибшего при пожаре, старейшины деревни. Что ж, очень вовремя, но можно было и несколько раньше.
Коснувшись плеча кузена, Аркелл дает ему понять, что они с Ласар могут отойти. Маршал благодарен им за защиту, но здесь и сейчас в защите в большей степени нуждаются они сами, каждый их Всадников, потому что даже если Гиллфорд сейчас и уймет своих земляков, инцидент не будет исчерпан и, весьма вероятно, повторится вновь.
- Благодарю, мистер Гиллфорд, - обращается Кай к сыну старейшины, когда тому все-таки удается заставить своих людей разойтись. – Вы появились очень вовремя.
- Господин маршал! – голос Рикана как всегда звенит от волнения. Теперь вероятно потому, что он не успел прикрыть собой своего господина. Бедный мальчик, наслушавшийся героических историй. «И когда только получится выбить всю эту дурь из его головы?» – Я привел жреца обработать вашу рану.
«Рану? Столь громким словом назвать обычную ссадину? Боги, что не так с этим мальчишкой?» Усмехается про себя Аркелл, переводя взгляд с Рикана на его спутника. С оруженосцем рядом стоит мужчина, немногим старше самого Кайдена, держа в руках корзинку, из которой даже сквозь запах гари можно было уловить аромат лекарственных трав. Но куда больше запахов и содержания корзины, маршала занимает лицо жреца. Он прибыл сюда из Асхейма, в компании тех самых жрецов, что были отправлены Верховной для расследования. Путь был не длинным, но достаточным, чтобы Кай успел запомнить в лицо каждого из них. Этого лица он прежде не видел.
- Право же, не стоило дергать вас из-за пустяка, - обращается он к жрецу. – В этой деревни есть те, кому ваша помощь нужна многим больше. Но дабы успокоить совесть моего оруженосца… Вы ведь не из Сангреаля, я прав? – спросил Кай у жреца, уже послушно сидя на лавке в таверне, что принадлежала сестре и зятю мистера Гиллфорда, в ожидании пока тот закончит обрабатывать бровь. Женщина суетилась рядом вместе с дочерью, девушкой лет семнадцати, накрывая на стол.
- Я и мои люди благодарны вам за гостеприимства, хозяйка, - улыбается Аркелл. – Особенно в данных обстоятельствах.
- Я потерла отца, господин маршал, - с восхищающим спокойствием произнесла женщина, вытирая руки о передник. – И скорблю вместе со всеми о каждом их погибших. Но Боги учат нас, что даже в горе нельзя забывать добро. Если бы не ваша милость, - женщина посмотрела на Сумарлита, заставив и Кайдена сделать тоже самое – моя Грета давно сошла бы в чертоги Хель. Возможно, один из вас и убил моего отца, милорд, но один из вас вернул мне дочь. К тому я верю в мудрость нашей Верховной, господин маршал. Она бы не избрала себе в спутники человека недостойного.

Отредактировано Kaidan Arkell (2019-01-09 15:15:59)

Отовсюду слышались голоса, шёпот перерастал в громкий говор, а где-то и в крик. Отчаяние ли это было, или же самый настоящий, искренний гнев? Без сомнений Сумарлит был уверен во втором, и подозревал что данное, лишь начало назревающего конфликта. Такими уж существами созданы люди, которые ищут возмездия слишком поздно и в большинстве случаев не там где нужно. Он сам такой же, глупо это отрицать. Даже на примере давней трагедии в семье графа, можно увидеть, что мужчина ничем не отличается от этой орущей толпы, желающей их крови. Он видел казнь виновных в смерти его сестры, но сердце до сих пор ищет возмездия. Вряд ли мужчина может объяснить желание изничтожить весь род виновников, и такую сильную неприязнь с недоверием к Дастану Эйсгарду. Он даже не уверен, принесет ли его смерть Бергтору спокойствие и уверенность в безопасности своих родных, которые служат в ордене. Иногда просто не объяснить причину желаний, ещё тяжелее объяснить ненависть к кому-то. Но оправдывает ли это жителей деревни в глазах графа? Конечно же, нет. Он никогда не оправдает людей, у которых возникла мысль причинить вред его семье.
Стоя вот так, в окружении гневно настроенной толпы, он вспоминал рассказы матери о смерти отца. Тогда в юной голове не укладывалось, как такой могучий воин мог пасть от крестьянских вил. Как оказалось, лучше всего понимаешь такие, по твоему неопытному мнению, ситуации, когда сам оказываешься в них. Не первый раз мужчина окружён безграмотными людьми. Графские полномочия за столь долгое правление дали опыт, и он всегда пользуется им. Однако контролировать свои эмоции бывает тяжелее, чем может показаться. Та ли благородна, драконья кровь начинает кипеть в венах и варит рассудительный разум, которая наполняет величественных ящеров? Он уверен, что это именно она. И пока старик, говорил, Сумарлит оценивал, как влияют его слова на окружающих. То, что он видел, явно было не по душе графу. Возмущение плавно нарастало, а далее перешло в открытые ненавистные реплики с действием. Как сдержаться и не сделать все только хуже?
Мужчина смотрел на окрашенное кровью, лицо племянника, потеряв на мгновение связь с реальностью. Обычно такое происходило перед тем, как он впадал в приступы ярости. Изначально, будто полностью опустошенных и без эмоциональный, а после переполненный гневом и жаждой крови ненавистных. Скрежет зубов, и сильная хватка за запястье, положенной ему на плечо руки. Его трясло от ненависти, и каждое лицо в толпе напротив, вызывало отвращение. Хотел убивать. Хотел видеть их головы отдельно от тел. Всех. Всех до единого, желал стереть с лица земли. Как они посмели бросить в их сторону камень? Пара небольших булыжников прилетело графу в спину, но он лишь поправил шубу, которая стала скатываться с плеч. Вспыльчив, но не глупый юнец, чтобы так просто отдаться порыву эмоций. Да и если Варг решился на вмешательство, своими действиями прося о самообладании, отец не смеет не прислушаться. Тяжело, но иногда необходимо подавлять самого себя.
Сделав шаг в сторону, тем самым вставая к жителям деревни в пол оборота, а к Каю лицом, граф одной рукой приподнял шубу вверх над своей головой, закрыв племянника и себя от продолжавшегося града из камней. Конечно звериная шкура не щит, но это явно лучше, чем принимать камни лицом.
- Дайте Боги этим людям разума, ибо они могут обречь на себя гнев, уже не пары драконов. - бормотал граф себе под нос, ощутив ещё один, не сильный удар в спину.
Толпой всегда должен кто-то руководить, и желательно кто-то один, иначе судьбе ее дальнейшей никто не позавидует. И в этом случае, сын покойного старейшины решил взять на себя роль отца. К счастью для всадников, прибывших с целью расследовать нападение на деревню, ее народ прислушался к просящему спокойствия. Возможно, этот мужчина понимал, что ничем хорошим, самосуд, деревенскому народу не обернется. Подобный инцидент мог и вовсе спровоцировать войну между герцогствами, но необразованным крестьянам, которых обуяла лишь жажда мести, этого не понять. По крайней мере, в данный момент.
Сумарлит обернулся к говорящему, опуская шкуру снова на плечи. Он благодарно кивнул, узнав в мужчине давнего знакомого. С его семьёй у графа сложились довольно дружеские отношения в прошлом. Именно они предоставили его графству часть скота, а после и помогали в разведении, имея большой в этом опыт и знания. Мужчина иной раз проводил в деревне более недели, наблюдая за работой крестьян в скотоводстве и узнавая об особенностях животных его хозяйства. Никогда бы он не подумал, что жизнь подкинет такие обстоятельства, в которых ему придется защищаться от людей этого поселения.
Уже прибывая в таверне, где можно было, по крайней мере, временно, чувствовать себя в безопасности, граф все равно находился в напряжении. Ему определенно не нравился жрец, которого привёл оруженосец Кая, и который на данный момент пытался обработать его рану. Сумару казалось знакомым лицо мага, но он никак не мог вспомнить, где имел возможность с ним видеться. Так же мужчине не давало покоя и то, что этот подозрительный человек имеет доступ к открытым ранениям его родни. На войне к ним нельзя подпускать никого подозрительного, а данный инцидент уж слишком сильно был схож с ней. Не сдержавшись, граф подошёл к скамье, на которой сидел племянник и глянул на корзину с лечебными травами, бесцеремонно встал между мужчинами.
- В этом нет нужды. - он будто проговорил в пустоту.
Сумарлит, сняв перчатку, быстро стёр с раны Кайдена все лекарственные смеси, и сковырнув ногтем, заставил ее снова сочиться кровью. Это нужно было для того, чтобы вместе с ней вышли и все вещества, которые успели попасть в организм мужчины. Прижав перчатку к разбитой брови, дабы кровь снова не залила глаз, граф жестом попросил племянника подержать ее в таком положении.
- Не сочтите за неуважение, но у меня есть то, что поможет лучше и быстрее. - ответил он на недоумевающие взгляды.
Достав из сумки пузырек с исцеляющей жидкостью, Сумарлит протянул его племяннику.
- Выпей.
Возможно, эта жидкость была бы куда полезнее в будущем, если кто-то получит рану куда серьезнее, нежели разбитая бровь, но ему так спокойнее. Теперь он уверен что ничто не грозит Каю, и что он вдруг не свалится наземь отравленный. Да, возможно граф параноик, но это никогда ему не мешало и не оказывалось лишним в службе или правлении.
Сев за, уже накрытый стол, Бергтор все равно продолжил наблюдать за корзиной с лекарственными травами, пытаясь вспомнить их свойства. И вот когда речь зашла за благодарность, а взгляд Первого Маршала упал на него, граф первые секунды был сбит с толку. Судорожно пытаясь вспомнить момент из прошлого, он растерянно глянул сначала на племянника, а потом на женщину и девушку рядом с ней. Неловкости он в тот момент не испытал, скорее просто не знал что ответить на сказанное. Он был не из тех, кто любил похвалу или рассказы о его «подвигах». Да и можно ли было назвать тот случай подвигом. Всего лишь волк, и всего лишь нападение на окраине леса. Такое часто происходит. Тогда ему больше было интересно, каким-таким образом там оказался ребёнок. Это произошло скорее инстинктивно, ибо у него у самого в те времена дети были крохотными. Да и все уже, наверное, в курсе, как граф относится к маленьким ребятишкам. Они слишком близко к сердцу приняли такой поступок. Ибо в роль героя-спасителя мужчина точно не вписывается. В общем, ситуация в таверне не входила в число привычных для Сумарлита.
- Едва ли мой поступок равноценен вашей помощи, как в прошлом, так и сейчас. И скромность тут не причём. Но я польщен тем, что вы помните добро, и премного благодарен за вашу поддержку в данных, не очень приятных обстоятельствах, миледи. Примите мои искренние соболезнования, ваш отец был очень мудрым человеком.
Он кивнул, сложив руки на столе. Если эмоции толпы за дверьми таверны его мало интересовали, то сейчас мужчине стало действительно не по себе. Мар невольно чувствовал себя виновным в трагедии, что настигла эту семью. Нервно облизнув губы, он тяжело вздохнул и снова взглянул на женщину.
- Уверяю вас, что мы никогда не желали вам подобной судьбы. Я тоже помню добро, и даю вам слово, мы найдем тех кто посмел покуситься на ваши жизни. - граф говорил весьма уверенно, ведь даже не смотря на толстую броню из безразличия, что-то задело его душу.

Кайден внимательно следил за ловкими, отточенными движениями жреца, пока он накладывал мази на разбитую бровь. Свое дело служитель Богов определенно знал. А вот на вопросы отвечать явно не любил. Как не любил он и Сангреаль. Данное обстоятельство настораживало, особенно в свете того факта, что теперь в этой деревне жрецов из священного города не меньше всадников. Сделав мысленную зарубку, навести справки у посланников Реджины относительно Магнуса из Бегдет, Аркелл готов был уже атаковать жреца новым вопросом, как между ними внезапно выросла высокая фигура графа Ойстэйна, буквально загородив собой племянника, точно грозовая туча.
- Сумар? – в голосе Первого Маршала прозвучало удивление в купе с плохо скрытым раздражением.
Сколько Кай себя помнил, Сумарлит был для него и Кэт надежной защитой. И видят Боги, племянники были ему за это бесконечно благодарны, но иногда, по мнению Аркелла, дядя явно перегибал палку с этой самой заботой. Вот как сейчас, например. Пожелай Магнус убить кого-нибудь из них, ему не было ровным счетом никакой нужды переступать порог таверны или приходить на площадь. Одно проклятье и уже к вечеру все они ощутили бы на себе его пагубное воздействие. Здесь не королевский двор Аргайла и не золоченые палаты великого князя. Здесь Авалон. И отравления не в ходу.
Сумар тем временем вновь растревожил ссадину на брови племянника, за что Кайден недовольно цокнул языком и плотно сжал зубы, дабы не высказать дядюшке все, что он теперь думает о его опеке и паранойи. Маршал послушно прижимает перчатку к вновь кровоточащей ране и выпивает жидкость из протянутой ему Сумаром склянки. Напускаться на брата Арлетты при рыцарях, и тем более при крестьянах было недостойно, но взгляд, которым племянник одарил дядю, был красноречивей всех возможных слов. Жрец тем временем собрал свою корзину и слинял из таверны так, словно только и ждал момента это сделать. Странный парень.
За то время, что они с Реджиной вместе, Кайден успел неплохо познакомиться как с жизнью жрецов, так и с ними самими в частности. И да, нормальных с точки зрения обычного человека, знакомого с магией лишь понаслышке, среди них, откровенно говоря, было не много. А вернее, не было совсем. Погружение в магию и общение с Богами, как не крути, откладывали свой отпечаток на разум и душу человека. Сам Кай в достаточно мере был погружен и привычен к повседневной жизни жрецов, чтобы многое воспринимать как самые обычные вещи. Но презрение к Сангреалю таковым ему не казалось. Более того, Кай готов был спорить, что произнеси он при Магнусе имя Верховной Жрицы и жрец не плюнет ему под ноги только потому, что побоится быть разрубленным надвое там же где и стоит.
- …служил у Буйона. А там, как известно, жизнь-то не сахар…
От слов трактирщицы, что как раз ставит на стол мясной пирог и кружки с элем, Кайдена прошивает точно молнией. Буйон! Сколько раз в его присутствии герцог Абсолон выплевывал это имя с презрением и ненавистью. Его сын последовал за отца. Кай и сам разделял мнение опекуна и друга, полагая, что все это гнилое семейство давно пора было бы спалить в пламени дракона, избавив, наконец, Авалон от бесконечных кровавых мятежей. И то, что местный жрец когда-то служил у графа, говорило вовсе не в его пользу. Тем паче, что предшественники Магнуса как-то уж вовремя умирали, освобождая ему дорогу.
- Благодарим тебя, хозяйка, за твой хлеб и твое гостеприимство, - улыбается Аркелл трактирщице, но как только та скрывается за дверью в кухню, его лицо мрачнеет. Буйон сильный колдун и мастер на всякого рода интриги. Если именно он стоит за этими нападениями «драконов», то все куда серьезней, чем казалось. И болезнь Реджины не стороннее событие, а одно из первых звеньев в цепи новой интриги, ведущей к мятежу. Верховная единственная из всех, кого граф биться до трясущихся поджилок и как же вовремя она заболела.
- Я убью эту змею, - едва слышно рычит Кай, сжимая кулаки, в то время как перед глазами его в ужасном калейдоскопе проносятся все мучения Реджины, что она испытала за время своей болезни. – Клянусь, убью. Рикон! - зовет он своего оруженосца, и мальчишка тут же вырастает перед ним как из под земли. – Найди мне Корделию Уайтхилл. Она Старшая Жрица Сангреаля. Скажи, мне необходимо поговорить с ней. Пусть придет сюда, – на лице Рикона отразилась растерянность. Парень был явно смущен тем, что может не справиться с поручением своего господина. - В общем найти ее, скажи, Первый Маршал…
Договорить Каю не позволяет вбежавшая в трактир с криками женщина. Услышав о драконах в небе, Маршал и его рыцари подрываются с места и выскакивают на улицу, как раз в тот момент, когда среди облаков мелькает ярко-красный дракон.
- Кто-то из наших? – спрашивают сразу несколько голосов, прикрывая глаза от солнца и вглядываясь в удаляющуюся фигуру. – Видели всадника?
- Нет. – Разобрать с такой высоты что-то достаточно сложно, но Кайден уверен, что это не один из тех, что прилетел с ним. В чем он не уверен, так это в том, что это вообще был дракон. Очертания, фигура, все напоминало дракона, но было что-то, что резало Маршалу глаз, пока он всматривался в полет этого чудовища. Полет! Вот оно. Драконы так не летают! Обычному человеку этого не заметить, но всаднику Драконьей крови, что много лет общается с драконами, знает их повадки, это ни могло не броситься в глаза. Этот красный не летел, он парил, точно воздушный змей. Не набирал высоту, чтобы скрыться в облаках, а плыл по течению воздушного потока, а облака лишь казались на его пути. – Рикан, найди мне Корделию. Сэр Вард, возьмите коня, отправляйтесь в Асхейм. Сообщите герцогу мои послание слово в слово. У нас тут не дракон, а змея.
Рыцарь одарил своего командира несколько удивленным взглядом, но тут же поклонился и поспешил исполнять поручение. Обсуждать приказы, какими бы странными они тебе не казались, в Ордене было не принято. Тем более, приказы Первого Маршала. Варду и не нужно было понимать сути послания. Главное, чтобы его понял Гэб. А он поймет. Кайден не сомневался.

Отредактировано Kaidan Arkell (2019-02-01 15:19:02)

Кусок в горло не лез, возможно, виновником в отсутствии аппетита было недавнее волнение. Он определенно перенервничал и только богам ведомо, как тяжело было графу себя сдерживать. Сидя за столом, он медленно потирал виски большими пальцами рук, и часто, но всего на несколько секунд прикрывал глаза. Нет, не думал. Мысли только усугубляли, без того сбитое эмоциональное состояние. Просто отдыхал, успокаивался и почти не слышал разговор племянника с женщиной. Наслаждался покоем до тех пор, пока со стороны первого не стала, почти физически, ощущаться ненависть.
- Ооох. Убить. Я бы тоже сейчас с удовольствием на ком-нибудь сорвался. - мужчина улыбнулся, но так и не повернулся к Каю, лишь отхлебнув из кружки эля.
Когда снаружи раздался женский визг, который позже ворвался и в таверну, Сумарлит нахмурил брови. Изначально голову посетила теория о чьем-то невоспитанном драконе, который мог проигнорировать приказ и парить над островом. Однако теория развеялась после взгляда в небо. Женщина продолжала вопить, пришив к себе признательный взгляд мужчины. Будто если бы их хотели спалить, она бы ещё стояла на ногах. Его раздражала глупость простолюдин. Как животные, руководствуются в первую очередь эмоциями, забывая, для чего им дарована богами разумность и возможность мыслить. Настолько жалкое зрелище, что хоть глаза закатывай вечно, а не одаряй вниманием.
- Боги, да это ж… Смилуйтесь над нами, и скажите что не это дерьмо заставило всех считать нас предателями. - слова были сказаны с иронией, вполголоса, после чего граф зевнул, прикрывая рот кулаком.
Может быть подобной обманкой и можно было облапошить крестьян, но не того кто сорок шесть лет живёт бок о бок с ящерами. Он драконов знает лучше, чем собственных сыновей, а повадки читает быстрее, чем текст на родном языке. Сумар был уверен, что в небе парил не один из тех, чья кровь течет в его венах. Первое, что говорило о том, что тот, чье творчество было на глазах у людей, не смыслит в чешуйчатых - это плохое представление размеров. Габариты драконов огромны, а размах крыльев слишком велик. Если ты можешь отчётливо разглядеть их с земли, то им никогда не скрыться в облаках. Видимо кто-то запамятовал, что могучие крылья своим взмахом быстро разбавляют плотность облаков на небольшой высоте. Но есть ли смысл рассуждать о подобном, если таинственный красный ящер при полете ни разу не взмахивали крыльями?!
- Оооочень интересно. - протянул граф, отводя взгляд с небес.
- Кто-то решил нашу собственную мощь воткнуть нам же в горло. - мужчина улыбнулся.
Тем временем в переулке деревенской улицы появился женский силуэт, который был так хорошо знаком Сумарлиту. Фрэйа. Как всегда прекрасна, даже в доспехах. Хотя граф не сомневался, что и тряпье нищеты выглядело бы на этой девушке словно королевское одеяние. И как только угораздило его вляпаться в столь сильную увлеченность женщиной. Ещё ведь какие-то три месяца назад он считал, что для подобного рода отношений он не то что перевырос, а перепостарел. Однако, вон оно как, боги решили иначе. Хоть что-то поднимающее настроение за этот день. Из ехидной, его улыбка перевоплотилась в более добрую. Но брюнет прекрасно понимал, что не время занимать в такой момент свое время и внимание девушкой. Данный факт удручал, и почти печально выдохнув, он стал наблюдать за толпой, которая снова стала скапливаться рядом с ними.
Когда рядом показался жрец, которого граф определенно видел в храме Сангреаля, он сделал шаг в его сторону и кивком поприветствовал того.
- Мне думается, вы тоже понимаете, что в небесах только что мы видели не живого дракона. А если точнее, то это был и не дракон вовсе.
Тон Сумарлита с каждым последующим словом становился все холоднее. Ясно взглянув на представшие пред ним обстоятельства, его все больше поглощал гнев. Сегодня они услышали слишком много отвратных речей в свой адрес. Вины за собой мужчина конечно и ранее не ощущал, а после этого жалкого представления, презрение лишь увеличилось. Выходит, что извиняться Каю не было нужды, выходит, что унизительные речи он стерпел лишь потому, что в нем величия в сто крат больше чем у этой толпы вместе взятой. Их закидали камнями. Они не посмели ответить. И сейчас Сумарлит скрипит зубами, осознавая, что все произошедшее это игры колдунов. В отличие от Кая, Сумар не считал Авалон своим вторым домом. И возможно к его правителю он сейчас испытывал бы прежние дружеские чувства, не отправь тот своих людей следить за расследованием. Внутренние распри герцогства затягивают Бергтора в свой омут второй раз. И если в первый он не имел ничего против, защищая внуков и возлюбленную племянника, то в этот раз появилось желание вернуться в родной дом. Всадники выглядели сейчас как дети, которых заставили оправдываться за шалости других. Гордость не позволяла отнестись с пониманием. На месте закиданного камнями Кайдена должен был быть Авалонский герцог, который никак не может усмирить своих графов. Сначала внуки, теперь племянник. Видимо им придется вбить здешней аристократии в голову, что их игры всем уже осточертели.
- Мы в магии не смыслим, зато знаем, как воздавать по заслугам. Особенно тем, кто посмел столь бесцеремонно заставить сомневаться в нашей верности союзникам и задеть гордость родных. Прошу лишь показать чьих рук это дело, ибо сейчас нам необходима ваша помощь. - в первый словах присутствовало ярко выраженное призрение, и сглотнув ком ярости, Сумарлит повернулся к толпе.

Отредактировано Sumarlit Bergtor (2019-02-18 09:40:28)

Кайден кладет руку на плечо родича, тем самым призывая его к спокойствию. Им не к чему конфликт с жителями деревни, особенно теперь, когда истины всплыла на поверхность и истинные виновные стали известны не только Богам, но и смертным.
- Умерь свой пыл, дядюшка, - тихо, так чтобы услышал только Сумар, произносит маршал, - Здесь нет тех, кто достоин гнева «Мясника».
Топа крестьян глядит на них с опаской, но теперь на их лицах нет злости, только страх и, помилуйте Боги, смущение. Не будь ситуация настолько серьезна, на губах маршала могла бы появиться улыбка. Они поспешили обвинить всадников, закидали их камнями, а теперь не смели посмотреть в глаза ни им, ни своему Старейшее, смущенные собственной гневливостью и глупостью. Кай не винил их, и даже в какой-то мере понимал, ведь нет большего зла, когда гибнут дети и Буйон заплатит им за каждую смерть, как и за каждую вспышку боли, что испытала Реджина.
На площади появляется Корделия в сопровождении своих жрецов и весьма довольного собой Рикана. Белоснежные одежды сияют точно горный снег, а лица суровы, точно январская стужа. По всей видимости, их время тоже не прошло в пустую, что подтверждается едва только Корделия подходит к местному жрецу. Звук пощечины столь резок, что закладывает уши и многие в изумлении переглядываются, не понимая, с чего это с их жрецом поступают столь непочтительно.
- Похоже, мне в очередной раз надлежит сказать тебе спасибо, дядя, - бросает Кай, прежде чем поспешить навстречу жрице. – Корделия, - Они были немного знакомы, в основном благодаря совместному путешествию до этой самой деревни, тогда как в Сангреале их общение сводилось к почтительному приветствию друг друга, да возможно, пустому диалогу, длинною в несколько лет и всего в сотню слов.
На этот раз она приносит извинения в ложном подозрении и Аркеллу приходиться сдержать раздражение, понимая необходимость этих официальных расшаркиваний, хотя он теперь бы и предпочел действия пустой болтовне. Он всегда их предпочитал.
- Благодарю, - кивает он в ответ на ее слова. – Уверен, мы сумеем все уладить. Драконий остров всегда был другом и верным союзником Авалона. Так же будет и впредь. – его взгляд падает на Магнуса, лежащего в грязи у ног Корделии. – Вам нужна наша помощь?.. – по его жесту один из рыцарей вздергивает жреца с земли, точно тюк с соломой, ставя на ноги. Магнус дергается, но справится с железной хваткой того, кто многие годы провел в боях, не так-то просто. Тем более навозной крысе.
- Господин Первый Маршал, сэр Аркелл. Нам нужно немедленно доложить обо всем случившемся Ее Преосвященству. Если Вы знаете, где она, самое время об этом сказать.
Упоминание о Реджине бьет Кайдена в самое сердце, напоминая о тревогах и желании, как можно скорее закончить здесь и вернуться к ней. Он ни чем не выражает своих чувств перед Корделией и остальными, лишь едва заметно качает головой.
- Боюсь, на данный момент связаться с Верховной невозможно. Ей сообщат о случившемся, но быстрого ответа не ждите. Мои рыцари помогут вам отконвоировать… - с его губ рвется слова в малой степени достойные Первого Маршала, и Каю приходится сделать паузу, чтобы справится с собой. – арестованного в Сангреаль. Так всем нам будет спокойней.
Выразив кивком свое согласие, Корделия вновь обратилась к толпе, рассказывая о том, что же послужило причиной трагедии, разыгравшейся в их деревне. Это было цинично, но такова уж цена, требуемая за власть. Не считайся с жертвами, если хочешь получить то, что другим досталось лишь по праву рождения. Кай не раз говорил Гэбриэлу, что с такими, как Буйон договориться невозможно. Граф был из тех, кто одной рукой будет жать тебе руку, заверяя в верности и дружбе, а другой всадит нож в спину. Вся эта семейка прогнила уже давно, так что к чему было удивляться последствиям. Но у Гэба на этот счет было свое мнение и Кайден, уважая власть друга детства, не спешил лезть со своими советами. Теперь же… Теперь же Буйон зашел слишком далеко, чтобы позволить этой змее вновь уползти в свою нору, истекая ядом.
- Да, сэр Вард, - кивает Аркелл, - передайте герцогу, что мы выдвигаемся к замку Хайрок и будем ждать его там. Леди Фрейя, отправьте мой приказ Маршалу Севера. Пусть поднимает свое Крыло. К вечеру сегодняшнего дня они должны быть здесь. Все остальным вернуться к своим драконам, и ждать приказа. Все.